Малюга ушел на КП, а мы с подполковником Педем ocтались у начала гати. К нам присоединились генерал Н. А. Радецкий и полковник П. В. Швыдкой. Они решили лично проследить за ходом переправы частей 1-го гвардейского Донского танкового корпуса, так как от успешных действий танкистов во многом зависел успех прорыва.
Все с нетерпением поглядывали на часы.
Часовая стрелка достигла цифры «7». Мощный и дружный залп «катюш» взорвал утреннюю тишину. Вслед за «катюшами» заговорили артиллерийские орудия и минометы —207 стволов на километр фронта прорыва! В их канонаду влился знакомый гул моторов стремительных «илов».
С началом артиллерийской и авиационной подготовки саперы немедленно приступили к креплению деревянной дороги металлическими скобами. Эта идея принадлежала полковнику П. В. Швыдкому. Вперед, по заранее сделанным из жердей переходам-дорожкам двинулись стрелки, автоматчики, пулеметчики — все, кто не был обременен большими тяжестями.
Пока артиллерия и штурмовики обрабатывали передний край обороны противника, на западном берегу болота успели сосредоточиться для атаки значительные силы советской пехоты. С переносом артиллерийского огня на вторые позиции врага стрелковые части вслед за огневым валом ринулись вперед.
— Сбивка деревянного настила скобами закончена! — доложил члену Военного совета армии подполковник И. А. Педь, вернувшись с дороги.
— Молодцы! — похвалил саперов генерал Н. А. Радецкий. — Доложите о готовности переправы командарму.
У самого болота был сооружен небольшой блиндаж, связанный прямой телефонной линией с командармом. Я спустился в него, взял телефонную трубку:
— Пятый слушает, — прозвучал в трубке энергичный голос командарма Батова.
Начал было докладывать. Павел Иванович прервал доклад вопросом:
— Все готово?
— Так точно!
— Сообщите, когда пройдут первые «коробочки».
В трубке зазуммерило, а по рации тут же прозвучал условный сигнал: «Буря, пять!», означавший, что время вводить в бой 1-й Донской танковый корпус. Стрелковые части уже заняли вторую оборонительную позицию врага.
По бревенчатому настилу двинулись танки. Один, другой, третий… Дистанция между ними 15–20 метров. С ходу прыгаю на броню одной из первых машин. Хотелось убедиться, все ли обойдется благополучно. Танки без задержки съезжали с бревенчатого настила и уходили в леса, занятые врагом.
Вернувшись назад, доложил командарму:
— Донской прошел организованно, без задержки. За ним двинулись автомашины с боеприпасами. На очереди подразделения самоходных пушек.
В это время на гать неожиданно въехало несколько повозок минометной части. Лошади неловко ступали по круглым бревнам и медленно продвигались вперед. Создалась угроза срыва своевременной переправы самоходной артиллерии. Пришлось принимать срочные меры. Три подводы вместе с грузом были сброшены в болото, а остальные повозки, только что въехавшие на гать, минометчики оттащили назад. Снова пошли самоходки. Они спешили на помощь наступающим войскам.
К десяти часам утра все части и подразделения 1-го гвардейского Донского танкового корпуса переправились. Дорога, покореженная гусеницами танков и самоходок, но по-прежнему надежная, поступила в распоряжение тыловых частей.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков назвал переправу войск по километровой гати через непроходимое болото инженерной операцией. Правильное название. Иначе не скажешь.
После того как последняя самоходка Донского корпуса переправилась через болото, попрощался я с генералом Радецким и верхом на коне отправился догонять свою дивизию. Она была уже далеко впереди. Вскоре, однако, под сильным огнем противника пришлось спешиться и пересесть в танк.
Мощный удар советских войск, переправившихся через болото, был для врага совершенно неожиданным. Его оборона оказалась прорванной на 8 километров по фронту и до 12 километров в глубину. Но во второй половине дня в ряде мест гитлеровцы стали предпринимать контратаки. Из-под Паричей двинулись навстречу наступающим танковые, артиллерийские и мотострелковые части. Однако к тому времени основные пути, по которым можно было перебрасывать войска, уже контролировали части 105-го стрелкового корпуса генерала Д. Ф. Алексеева.
На участке наступления 321-го стрелкового полка Сивашской дивизии создалось трудное положение. Противник сдерживал контратаками. Возникла необходимость объединить основные силы полка с приданным дивизии танко-самоходным полком и создать таким образом своеобразный штурмовой отряд. Обеспечивать взаимодействие между стрелковыми подразделениями и самоходчиками комдив поручил майору Г. В. Малюге.
Командующий 65-й армией дважды Герой Советского Союза генерал армии П. И. Батов.
С Григорием Васильевичем Малюгой — рослым, стройным, не по годам суровым и малоразговорчивым командиром довелось впервые встретиться в Павлограде в 1941 году. В ту пору Григорий Васильевич командовал стрелковой ротой. Было ему тогда 26 от роду, но его справедливо называли ветераном. Малюга неоднократно отличался в боях, показал себя способным тактиком. Нужда в таких командирах в первый период войны была огромной. Григория Васильевича назначили начальником штаба 321-го стрелкового полка, а затем начальником оперативного отделения штаба дивизии.
Командир 105-го стрелкового корпуса генерал-полковник Д. Ф. Алексеев (послевоенный снимок).
Майор Малюга отлично справился с организацией взаимодействия наступающих частей. Крупный узел сопротивления противника в Петровичах был разгромлен. Вместе с радостной вестью об этом пришла и печальная: «Тяжело ранен майор Малюга». Немедленно выехал в Петровичи. Тяжелораненый Григорий Васильевич продолжал выполнять задание комдива по координации взаимодействия, только теперь уже не на поле боя, а по телефону, лежа на деревянном топчане в блиндаже.
— Кончай, Григорий. Ты свое дело сделал. Теперь — в госпиталь! — сказал я ему. — И никаких разговоров. Нам еще воевать и воевать. Подлечишься — вернешься. И — до Берлина! Главное, поправляйся быстрее.
— Что ж… Видно, ничего не поделаешь. Придется в госпиталь, — грустно произнес майор.
За смелость, мужество и умелую организацию взаимодействия частей по разгрому врага в Петровичах майор Г. В. Малюга был награжден орденом Красного Знамени, и ему присвоили звание подполковника.
После излечения Григорий Васильевич вернулся на свою должность в 15-ю Сивашскую. А в конце сорок четвертого года, окончив курсы командиров полков, был направлен в составе советской военной миссии во Францию, где и работал до конца войны.
