Жизнь моя год от года набирала силы, становилась ярче и глубже. Меня назначили тренером сборной Советского Союза; я много колесил по стране, нередко доводилось бывать и за рубежом.
Особенно много впечатлений оставила поездка в Соединенные Штаты, где мне не по книгам и газетам, а, так сказать, лично удалось присмотреться к профессиональному боксу. Ездил я туда в качестве помощника главного тренера нашей сборной, которая наносила ответный визит побывавшим у нас в стране американским боксерам.
На Американский континент я попал впервые. В Мексике, несмотря на то, что в состав олимпийской сборной входил один из моих учеников — Чепулис, мне побывать не пришлось. Случилось так потому, что Чепулиса включили в состав команды, что называется, в последнюю минуту. Ионас, например, даже не хотел поначалу ехать на предолимпийские сборы — настолько нереальным считали мы с ним его участие в сборной. Несмотря на мои уговоры, что ехать в Москву все равно надо, он колебался до самого конца.
— Что, я мешок, что ли? Будут на мне удары в спаррингах отрабатывать. Там и без меня тяжей хватает. Не поеду! — упрямился он. — Ну скажи что-нибудь, тренер!
— Надо ехать! Если ты боксер…
— Вот именно, боксер! А не снаряд для тренировок. Пойми, тренер, нет у меня шансов попасть в Мексику, сам знаешь!
Чепулис почему-то всегда называл меня не по имени или как-нибудь еще, а только тренером; сначала я смеялся, а потом привык, так у нас с ним и повелось. Он был неплохой тяж и в Мехико завоевал серебряную медаль, проиграв лишь исключительно сильному американцу Формену, который после Олимпийских игр перешел, как водится, в профессионалы и стал абсолютным чемпионом мира. И все же тогда ни я, ни Чепулис не верили, что его включат в состав сборной, — слишком велика была конкуренция в этой весовой категории. Но суть дела от этого, разумеется, не менялась.
— Надо ехать, — вновь сказал я ему.
И Чепулис, махнув в сердцах рукой, отправился на вокзал.
А вскоре из Москвы пришла от него телеграмма: «Тренер! Сам не ожидал, но еду в Мехико! Не забудь включить телевизор».
Телевизор, разумеется, включать я не забывал, следил за поединками у себя дома в Каунасе. Не хочу говорить о них задним числом — любители бокса наверняка сами все видели. Напомню только, что Позняк добился «золота», а Чепулис, как уже говорилось, привез с собой «серебро». Для литовского бокса это был огромный успех, переоценить который попросту невозможно.
Конечно, я очень жалел, что не удалось побывать в Мексике. С тем большей охотой собирался я в Соединенные Штаты. Что ни говори, одна из сильнейших боксерских держав мира!
В состав нашей сборной входили Семенов, Запорожец, Левищев, Мельников, Хромов, Казарян, Тлеубаев, Толков, Юоцявичус, Каратаев и Сароян. Из тренеров, кроме меня, поехали Николай Ли и главный тренер Анатолий Степанов; Енгибарян и Романов должны были выступать в качестве судей.
В Нью-Йорк мы прилетели поздно вечером и, переночевав, рано утром отправились в Лас-Вегас. Встретили нас с помпой. Поселили в самом роскошном отеле «Цезарь-палас», где все стилизовано на древнеримский манер, и даже прислуга носила туники. Но нам было не до исторических ассоциаций: долгая, изнурительная дорога порядком измучила ребят, и все, естественно, хотели одного — отдохнуть перед поединками.
Вообще говоря, настроение в команде царило бодрое. Как известно, в Москве и Минске наши боксеры у американцев выиграли. Конечно, у себя дома и стены помогают. Но все же исход предстоящего матча нас не тревожил. Предчувствия эти вполне оправдались. Сначала в Лас-Вегасе, а затем в Денвере и Луисвилле обе американские сборные вновь потерпели поражение.
Однако победы на сей раз дались нелегко; соперники подобрались достойные. Особенно обращал на себя внимание американский тяжеловес, двадцатипятилетний негр из Денвера Лайл.
— Узнаешь молодость? Твоя копия, только ты, кажется, был чуточку посветлей, — отозвался о нем, улыбаясь, Анатолий Степанов. — Высокий, стройный, ни капли жира — сплошные мышцы. Вот только, как работать будет, надо поглядеть.
И надо сказать, что Лайл нас не разочаровал. Работал он с блеском: жестко, расчетливо, точно. Вдобавок ко всему он был чудовищно быстр. Мы наблюдали его в бою с профессионалом, которого он нокаутировал во втором раунде. Выглядело это весьма впечатляюще. Когда Лайл провел свой кросс правой, и нокаутированный противник уже валился в беспамятстве на пол, негр успел нанести вдогонку еще два резких боковых — настолько он был стремителен.
Выиграл Лайл и у нашего Сарояна, заставив того сложить оружие также во втором раунде. Правда, Сарояну вскоре удалось отыграться. Следующим его противником оказался некий Лиль, которого перед тем выпустили из тюрьмы, и на ринг он явился, можно сказать, прямо из-за решетки. Лиль, мягко говоря, не мог похвастать скромностью. На ринге он вытворял что хотел; прыгал, кривлялся, произносил монологи и даже пытался петь. В бою он себя вел тоже не лучшим образом: американский судья хотел дисквалифицировать его за грубую манеру боя и запрещенные удары, но Сароян опередил рефери и сам «успокоил» распоясавшегося противника своими мощными прямыми правой. Схватку остановили ввиду явного преимущества советского боксера.
В Лас-Вегасе нас встретил один из лучших профессионалов прошлого, знаменитый Джо Луис, который в течение двенадцати лет удерживал за собой титул абсолютного чемпиона мира.
Луис приехал в Лас-Вегас на похороны Сонни Листона, еще одной знаменитости профессионального бокса, экс-чемпиона мира в тяжелом весе, предшественника Касиуса Клея. Узнав о приезде советских боксеров, Луис решил задержаться и часто навещал нас в гостинице. Он присутствовал на всех поединках и высоко отзывался о мастерстве наших ребят, считая, что советская школа бокса одна из самых перспективных в мире.
Выглядел Луис неважно и, судя по всему, ничего хорошего от жизни уже не ждал; единственным источником его существования являлись те деньги, которые он получал за судейство матчей кетча — этой чисто американской разновидности борьбы, в которой, по существу, нет никаких правил и дозволяется все, вплоть до увечий любыми, пусть самыми зверскими способами. Лучшему профессионалу мира, чтобы заработать на жизнь, еще совсем недавно и самому приходилось принимать участие в этих грязных кровавых спектаклях. Впрочем, как отозвался сам Джо Луис, и это было еще не самым худшим из того, что ему доводилось делать с тех пор, как он оставил ринг.
Удалось познакомиться нам и с другими звездами профессионального бокса. В Нью-Йорке, например, мы получили приглашение на обед от не менее известного боксера-профессионала, восьмого из двадцати четырех чемпионов мира в тяжелом весе, Джека Демпси. Несмотря на то, что Демпси покинул ринг много лет назад, бокс в его жизни по-прежнему занимал главное место. Когда-то он купил на Бродвее небольшой ресторан, который вскоре стал своего рода Меккой для ветеранов и просто ценителей бокса. В баре Джека Демпси все было выдержано в едином духе. На стенах, украшенных портретами чемпионов и эпизодами из наиболее драматичных схваток на ринге, можно было, не сходя с места, проследить всю историю мирового профессионального бокса. Всюду, куда ни глянь, взгляд натыкался на что-нибудь, так или иначе связанное с жизнью героев кожаной перчатки. Даже спички — и те фирменные: на коробке фигура хозяина бара в боевой стойке.
