Агын Касымжанов - Абу-Наср аль-Фараби

62. Farmer H. G. Al-Farabi’s Arabic-Latin Writings on Music. Glasgow, 1934.

63. Galston M. Re-examination of al-Farabi’s Neoplatonism. — «Journal of the History of Philosophy», 1977, XV.

64. Haddad F. Al-Farabi’s views on logic and its Relation to grammar. — «Islamic Quarterly», 1969, N 4.

65. Hammond R. The Philosophy of al-Farabi and its Influence on medieval Thought. New York, 1947.

66. Madkour I. La place d’ al-Farabi dans l’ecole philosophique musulmane. Paris, 1934.

67. Madkour I. La metaphisique en terre d’Islam, die Metaphysic im Mittelalter ihr Ursprung und ihre Bedentung. Vortrage der II Internationalen Kongresses fur mittelalterliche philosophie. Koln, 1961.

68. Myers E. A. Arabic Thought and the Western World in the Golden Age of Islam. New York, 1964.

69. Rescher N. Al-Farabi’s Short Commentary on Aristotle’s Prior Analytics. Pittsburgh, 1963.

70. Steinschneider M. Al-Farabi. Der arabischen Philosophen Leben und Schriften. St. Peterburg, 1869.

71. Sarton G. A History of Science. Ancient Science through the Golden Age of Greece. Cambridge, 1952.

72. Sarton G. A History of Science. Hellenistic Science and Culture in the Last Three Centuries. Cambridge, 1959.

Здесь и далее в круглых скобках сначала дается номер источника в списке литературы, помещенном в конце книги, затем курсивом — номер тома, если издание многотомное, и далее — страницы источника.

Вот почему нельзя согласиться с утверждением, что аль-Фараби — номиналист (см. 56).

«Аль-Фараби — первый философ арабоязычного Востока, у которого мы находим систему философских воззрений, охватывающую все стороны действительности» (54, 219). Автор, высказывающий эту верную мысль, делает необоснованное замечание о том, что аль-Фараби вряд ли сделал многое в развитии естествознания (там же, с. 218).

Издан М. Махди в 1961 г. в Бейруте. Этот трактат включает три части: 1. Введение, известное под самостоятельным названием «О достижении счастья». 2. О философии Платона. 3. О философии Аристотеля.

Эманационистские идеи неоплатонизма ко времени аль-Фараби плотно вросли в ткань распространенных религиозных представлений, в чем можно убедиться на примере исмаилизма.

Аль-Фараби редко использует термин «создатель» по отношению к богу. В трактате «О целях метафизики» он говорит о «принципе абсолютного бытия».

Там, где аль-Фараби касается сугубо астрономических предметов (в трактатах «Комментарии к „Альмагесту“» и «Книга приложений»), у него нет никакой речи об интеллектах, душах, ступенях бытия. Он как естествоиспытатель и математик производит расчеты и дает объяснение наблюдениям (см. 40).

Связь маздакизма, манихейства, сабеизма (течения, возникшего в Хорране), исмаилизма с эманационизмом подчеркивает И. Мадкур. Из среды сабеян вышел один из великих основоположников арабской культуры, Сабит Ибн-Корра.

Философами же признавались сторонники Аристотеля. Аль-Газали так и говорит — сторонники Аристотеля, т. е. философы.

Учение о страдательном уме, исходящее из наличия в душе, как и во всем остальном, двух сторон, возможности и действительности, или материи и формы, принадлежит Аристотелю. Находящийся в человеке разум страдателен, он зависит в своей актуализации от реальности мира, в то время как есть непрерывно деятельный, бессмертный и вечный ум. Страдательный разум есть своеобразная форма проявления деятельного разума и без него ничего не может мыслить. Аль-Фараби проводит, как видим, более дифференцированное разграничение, насчитывая вместе с деятельным четыре вида разума. Примечательно, что в трактате «О значениях (слова) „разум“», кроме этих видов разума, не упоминается ни первый сущий, ни исходящие из него бытии и разумы.

В трактате «Слово о классификации наук» догматическое богословие вынесено за пределы теоретических наук и отнесено к практическим искусствам. О его сторонниках («знатоках») говорится, что, претендуя на «божественное откровение» и утверждая «бессилие разума», они не брезгают «подделкой», прибегают к репрессиям, лжи.