Из Оксфорда он вернулся в Анкерсгаген, заперся в комнате, которая когда-то служила кабинетом его отцу, и месяц работал над немецким переводом книги «Троя».
Конец года прошел в подготовке изданий «Трои» на двух языках – к этому времени Дерпфельд закончил составление подробных чертежей и планов Гиссарлыка.
В начале 1884 года Шлиман провел неделю в Марафоне, где произошла знаменитая битва греков с персами (490 год до нашей эры). Под предводительством Мильтиада греки наголову разбили войска Дария. Павсаний передает, что павшие в бою 192 афинянина были похоронены в общей братской могиле. Шлиман раскопал большой курган в Марафоне. Оказалось, однако, что он значительно старше эпохи греко-персидских войн. Как бы то ни было, задерживаться надолго у этого кургана не имело смысла: другая задача, более грандиозная, уже стояла на очереди.
Впервые Шлиман побывал на развалинах Тиринфа во время первой поездки по Греции, в 1868 году. Через восемь лет, перед раскопками в Микенах, он произвел здесь вторую разведку. Но еще не уверенный в правильности своего выбора, он тогда отступил. Теперь настала пора взяться за Тиринф по-настоящему.
Дерпфельд – теперь уже сотрудник и друг, а не наемный служащий – горячо взялся за подготовку к раскопкам, обещавшим быть грандиозными. Шлиман делил свое время между закупкой раскопочного оборудования и изучением свидетельств древних писателей о Тиринфе.
Однажды Дерпфельд принес ему какую-то немецкую газету, в которой была напечатана курьезная статейка: некий Эрнст Беттихер, артиллерийский капитан в отставке, осчастливил мир новым открытием. Оказывается, Гиссарлык – не Гиссарлык и Троя – не Троя. Шлиман в своем ослеплении принял за гомеровский город развалины крематория, в котором троянцы сжигали своих покойников. Сама же Троя находится гораздо дальше, у самого моря, в устье Скамандра.
Более нелепого бреда нельзя было придумать. Но не спорить же с отставным артиллеристом, который никогда не видел Троады и судил о ней исключительно по книгам… самого Шлимана!
– Не отвлекайтесь от дела, милый Дерпфельд, и выкиньте свою газету вон в ту корзину…
Раскопки Тиринфа начались в марте.
Крутая голая скала в триста метров длины, сто – ширины и от пятнадцати до двадцати шести метров высоты. Из-под чахлой травы, из-под вересковых кустов торчат на поверхности земли угловатые, неправильной формы каменные глыбы. Вот и все, что осталось от могучего города, который назван у Гомера «крепкостенным». О тиринфских стенах Павсаний пишет: «Они, наравне с так называемой «сокровищницей миниев» в Орхомене, заслуживают неменьшего удивления, чем египетские пирамиды».
Шлиман опять поселился в Навплии – оттуда до Тиринфа всего полчаса езды. Как обычно, в четыре часа утра Шлиман верхом отправлялся купаться. На берегу моря старый рыбак поджидал его с лодкой. Отъехав подальше от берега, Шлимян раздевался, нырял, плавал минут десять и, веселый, бодрый, карабкался на корму. К пяти утра он приезжал в Тиринф и с конюхом отправлял свою лошадь за Дерпфельдом.
Раскопки продолжались до вечерней темноты с перерывами на завтрак и обед. Шлиман завтракал вместе со всеми. Кусок солонины, хлеб, сыр, глоток кислого вина, апельсин – что может быть проще и приятнее такого завтрака у подножия древней крепостной стены, среди развороченных каменных глыб!
Четыре месяца длились раскопки, и Шлиман чувствовал, что с каждым днем молодеет на годы. Это был совершенно невиданный триумф. Целый город гомеровских времен возникал из-под мусора и наносной земли в потрясающей убедительности и величии! Ничто не могло вывести Шлимана из приподнятого, радостного настроения. На беспрестанные придирки инспектора археологического общества Филиоса он отвечал шутками. А когда вдруг некстати нагрянул гость – принц Саксен-Мейнингенский, разыгрывавший роль мецената, – Шлиман с неиссякаемым оптимизмом писал друзьям: «К счастью, он послезавтра уезжает».
Результаты тиринфских раскопок не только лишний раз подтвердили факт существования самобытной микенской культуры, но дали богатейший материал для ее характеристики. Привожу описание главнейших находок в Тиринфе, сделанное в 1891 году известным русским историком, впоследствии академиком В. П. Бузескулом:
«Возвышенность… по направлению к северу несколько понижалась и состояла как бы из трех террас. На самой высокой террасе, то есть на юге, находился царский дворец, на средней – помещения для слуг и воинов, а еще ниже тянулись, вероятно, магазины, конюшни и прочие службы. Все это окружено было высокими толстыми стенами, сложенными из слегка лишь отесанных (да и то не всегда) каменных глыб громадных размеров и тяжести, каждая в два-три метра в длину, один метр в ширину, а весом пудов в двести, иногда даже до трехсот. В промежутках между этими колоссальными глыбами насыпан более мелкий камень. Прежде полагали, что тиринфские стены сложены были без всякого цемента. Теперь открыты следы извести. Толщина стен в нижней части акрополя – семь-восемь метров, а в верхней – от пяти до пятнадцати и даже до семнадцати с половиной метров; сохранившаяся до нашего времени высота равняется семи с половиной метрам. Стены на всем протяжении представляют многочисленные вдающиеся и выступающие углы и снабжены огромными башнями. Давно уже было известно, что в одном или двух местах стена заключает в себе параллельные галереи, лежащие не на одном уровне и, по-видимому, имеющие сообщения между собой. Теперь оказывается, что в тиринфских стенах существовала целая сеть подземных ходов и коридоров, что, например, в южной стене верхняя галерея сообщается с нижней, а эта последняя ведет в пять камер со стрельчатым сводом, выстроенных в толщине стен, и что в восточной стене было шесть подобных же камер. Эти своего рода казематы служили подземными магазинами или кладовыми…
В тиринфских стенах имеется два входа. Один – на западной стороне, узкий, предназначенный только для пешеходов. Другой, главный вход, или, лучше, сказать, въезд, находился на восточной стороне. Тут дорога, постепенно подымаясь, шла сначала по направлению с севера на юг у подножия окружной стены акрополя, под прикрытием ее выступов и башен. Дойдя до самой вершины возвышенности, она через проход, оставленный в окружной стене, вступала в узкий промежуток, образуемый слева только что названной стеной, а справа – дворцовыми стенами, и шла, таким образом, до ворот, имевших крепкие запоры».
Дорога эта замечательный памятник военной теории древности. Дело в том, что осаждавший крепость противник во время атаки попадал в узкий проход между стенами, и осажденные легко могли обстреливать его с беззащитной стороны, справа (щит носили в левой руке).
