Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
* * *
Говорят, что герой не тот, кто побеждает, а тот, кто смог остаться один. Я выстояла, даже оставаясь среди зверей, чтобы доиграть до конца. Зритель ни в чем не виновен. Меня боятся…
* * *
— Фаина Георгиевна! Галя Волчек поставила «Вишневый сад».
— Боже мой, какой ужас! Она продаст его в первом действии.
* * *
Моя учительница Вульф говорила: «Будь благородной в жизни, тогда тебе поверят, если ты будешь играть благородного человека на сцене».
* * *
В театре тоже кладбище несыгранных ролей.
* * *
Как-то на южном море Раневская указала рукой на летящую чайку и сказала:
— МХАТ полетел.
* * *
Главный художник Театра им. «Моссовета» Александр Васильев характеризовался Раневской так: «Человек с уксусным голосом».
* * *
— Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?
— Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от сережки в ее ухе…
* * *
— Наш водитель Ковшило ненавидит меня за то, что он возит меня, а не я его, — заметила Раневская о водителе служебной машины Театра им. Моссовета.
* * *
Равнодушие преступно всегда и всюду. А театру придет конец от невежества «руководств», директоров, министров, бутафоров, актеров, бл…дей-драмаделов.
Очень тяжело быть гением среди козявок. (О С. Эйзенштейне.)
* * *
Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят? В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? В кино тоже гангстеры.
* * *
Талант, как прыщ, не спрашивает на ком выскочить. Может и на дураке выскочить.
* * *
Горький говорил: «Талант — это вера в себя», а, по-моему, талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности. Посредственность всегда так говорит о себе: «Сегодня я играл изумительно, как никогда. Вы знаете, какой я скромный. Вся Европа знает, какой я скромный!»
* * *
Талант всегда тянется к таланту и только посредственность остается равнодушной, а иногда даже враждебной таланту.
* * *
Талант — это бородавка: у кого-то она есть, у кого-то нет.
* * *
Больше всего любила человеческий талант. И всегда мне везло на бездарных.
…С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского.
(Из записной книжки.)
* * *
Придуманные Раневской худруку «Моссовета» Юрию Александровичу Завадскому забавные прозвища, и остроумные высказывания Фаины Георгиевны о нем вошли в легенду.
Великая актриса называла Завадского «уцененным Мейерхольдом, перпетуум кобеле, бл…дью в кепочке, маразматиком-затейником, кобелино…»
Творческие поиски режиссера аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».
Она писала: «У Завадского «прорезался талант» к Достоевскому. …Но почему при всем хорошем, оставляет мусор, дрянь-актеров, детские пистолеты, топор посреди зрительного зала».
Делая скорбную мину, Раневская замечала:
— В семье не без режиссера.
Великая актриса говорила:
— Завадский простудится только на моих похоронах.
— Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания «Мать-героиня».
— Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе.
— Скажу по секрету: я видела гипсовый бюст Завадского. По-моему, это ошибка. Он давно должен быть в мраморе.
— Пипи в трамвае — все, что он сделал в искусстве.
— Завадский умрет от расширения фантазии.
— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жаловалась Раневская психиатру. — Все, что говорит Завадский, кажется мне разумным…
Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»
* * *
Научиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать — нет. Для этого надо родиться с природой актера.
* * *
Как ошибочно мнение о том, что нет незаменимых актеров.
* * *
Ушедшие профессии: доктора, повара, актеры.
* * *
В актерской жизни нужно везение. Больше чем в любой другой. Актер зависим. Выбирать роли ему не дано. Я сыграла сотую долю того, что могла.
* * *
О коллегах-артистах:
— У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.
* * *
— У нее не лицо, а копыто, — говорила о другой актрисе Раневская.
* * *
— Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, — выносила она приговор третьей.
* * *
Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все, как у людей.
* * *
Для меня всегда было загадкой — как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком.
Как бы растолковать: бездари, никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?
* * *
У Юрского течка на профессию режиссера. Хотя актер он замечательный.
* * *
Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли.
* * *
Играю скверно, смотрит комитет по Сталинским премиям. Отвратительное ощущение экзамена.
* * *
Ужасная профессия. Ни с чем не сравнимая. Вечное недовольство собой — смолоду и даже тогда, когда приходит успех. Не оставляет мысль: а вдруг зритель хлопает из вежливости или оттого, что мало понимает?
* * *
Терпеть не могу юбилеев и чествований. Актер сидит как истукан, как болван, а вокруг него льют елей и бьют поклоны. Это никому не нужно. Актер должен играть. Что может быть отвратительней сидящей в кресле старухи, которой курят фимиам по поводу ее подагры. Такой юбилей — триумф во славу подагры. Хороший спектакль — вот лучший юбилей.
* * *
О Г. Бортникове. Вновь родиться, чтобы играть Раскольникова. Нужно в себе умертвить обычного, земного, нужно стать над собой — нужно искать в себе Бога.
