«Там, где угрюмый хребет Седых гор прорезан узким ущельем Священных лоскутов, близ источника Куропаток, под нависшими глыбами зеленоватого гранита с красными прожилками стоят полукругом кожаные палатки, растянутые на кольях. Они выгорели на солнце, и ветер не переставая треплет их…».
С первых же слов «Огни на курганах» должны были завораживать читателя, создавая пряный аромат древности. Ян задумал трилогию об Александре Македонском в 1929 году. Никто из русских писателей за такой труд еще не брался; более того, первая советская монография о великом полководце и правителе древности появится в 1937 году. Янчевецкий хотел поведать обо всем: детстве и юности Александра и подготовке грандиозного похода на Восток, о завоевании Персидской империи и битвах с непокорными азиатскими скифами-саками, о походе в Индию, смерти Александра и распаде его необъятного государства. Он начал с середины. Одновременно сочинял и раньше отдал в издательство другую рукопись.
«Финикийский корабль» – повесть небольшая, детская, и рассказ ведется от лица ребенка – мальчика Эли, испытавшего удивительные приключения, отправившись в дальний путь вместе с бродячим лекарем Софэром. Ян признавался, что захотел написать повесть об отважных и хитроумных финикийских мореплавателях в 1907 году, когда в Историческом музее Бейрута увидел глиняные таблички с непонятными надписями. «Пришлось много поработать, прочесть сочинения по истории народов Востока, Иудеи, Карфагена, изучить прошлое Азорских островов, «Историю мировой торговли» Блэра и другие материалы…». и Лекарь и Эли видят разные города и земли, встречаются с купцами, пиратами и даже царем Соломоном. Но старик Софэр философствует мало (вряд ли это интересно юным читателям), он больше делами показывает, что такое мудрость, доброта, справедливость и терпение.
«Финикийский корабль» вышел из типографии «Молодой гвардии» весной 1931 года. Тогда же были сданы в печать «Огни на курганах»; в продаже книга появилась следующей зимой. Но рукопись была опубликована не полностью – Яну пришлось изъять всю первую часть (с тем самым увлекающим началом) и пять глав из других частей повести. Рецензенты считали, что он должен был подчеркнуть полководческую гениальность Александра, жестокость которого обуславливалась государственной необходимостью, а подозрительность даже к соратникам – упреждением измены [3]. Ян же, отдавая должное воле и храбрости Александра, показал, как осознание могущества разъедало его душу, а доблесть превращалась во властолюбие. «На Никомандра смотрели неподвижные стеклянные глаза, холодные и непроницаемые. „Этот человек может так же спокойно приласкать, как и раздавить меня“, – подумал он. Глубокая пропасть легла между прежним веселым, стремительным юношей, которого во время уроков он бил по плечам концом тупого меча, и этим самоуверенным, равнодушным человеком, прошедшим полмира…» (фрагмент из первой части).
Впрочем, Яну удалось объяснить замысел в предисловии: «Очень немногие историки, как немецкий Нибур, английский Грот и русский профессор Григорьев, дали строгую оценку «великому» истребителю народов. Поклонники гения македонского полководца выставляют наряду с его военными способностями, решительностью, упорством и непреклонностью, черты благородства… Но они тщательно скрывают или затушевывают его мстительность, бессмысленную жестокость, подозрительность…». И все же Василий Григорьевич не сочинял ради разоблачения. Получилась повесть, в которой было все, что он любил в старинных сказаниях: приключения, испытания и любовь, пестрые шумные города и суровые таинственные горы, отважные воины и капризные красавицы, надменные властители и мудрые простолюдины. Склоняясь над чистыми листами бумаги, он вспоминал туркестанские степи, персидские горы, жизнь кочевников, следы древних цивилизаций…
Ян работал без отдыха. Закончив «Огни на курганах», он взялся за повесть о Спартаке. Мака служила экскурсоводом и лектором в Литературном музее Льва Толстого. Миша окончил школу, получил аттестат чертежника, отслужил в армии механиком-водителем танка. Демобилизовавшись, он выбрал для себя литературную стезю: для Авиаавтоиздата готовил повесть об автомобилях «Только вперед», для Госстройиздата – повесть «Инженер Проскуряков» (о лучшем в России строителе мостов). Однако обе не были опубликованы. Издательства брали у Михаила Янчевецкого лишь очерки на актуальные темы – например, о первых комсомольцах, награжденных орденом Ленина.
Литературой занялся и Николай Можаровский. Он выпустил «Записки инспектора уголовного розыска» (гордился тем, что книга «наделала много шума»), а под псевдонимом Евгений Бурмантов – роман «Смерь Уара» (о царевиче Дмитрии, сыне Ивана Грозного) и повесть «За кордоном» (о современной Сибири). Николаша всегда был деятелен и в начале 1932 года получил должность заместителя председателя жилищно-строительного кооператива «Советский писатель». Возглавлял ЖСК Матэ Залка – герой гражданской войны, известный прозаик, сотрудник аппарата ЦК ВКП (б). У него одно время работала «литературным обработчиком» Женя Можаровская – в начале 1930-х переводчик при Курсах иностранных языков им. Чичерина [4]. С Николаем к тому времени она разошлась и вышла замуж за начинающего писателя Даниила Романенко. У Можаровского тоже сложилась новая семья.
Вместе с Янчевецкими в комнате на улице Огарева (бывшем Газетном переулке) жила Варвара Помпеевна. У много повидавшей, старой и больной женщины сил оставалось совсем мало. Василий Григорьевич похоронил маму в феврале 1933 года.
***
«Писатель только и живет, когда пишет, – откровенничал Матэ Залка в переписке с Можаровским. – Остальное – сон, подготовка и пробуждение» [5]. Ян этого письма, вероятно, не видел. Но, думаю, согласился бы с сентенцией. Он сам так и жил.
Выпустив в 1933 году «Спартака», он написал на основе повести либретто. Существует версия, подкрепленная документальными сведениями, будто сценарий Яна послужил основой либретто знаменитого балета «Спартак», одобренного руководством Большого театра в 1935 году, но поставленного там лишь тридцать лет спустя [6]. Ян пробует себя в разных жанрах. Он сочинил фантастико-приключенческую повесть «Энигма Тихого океана» – издательство «Молодая гвардия» ее не приняла. Начал, но не закончил роман «Зеленая комета» – о судьбе Энвера-паши после поражения Турции в мировой войне. В начале 1920-х правительство РСФСР пыталось дружить с Энвером и использовать его авторитет для окончательного подчинения Туркестана. Но, оказавшись в Бухаре, Энвер возглавил басмаческое движение, объявив себя наместником Магомета; он был убит в 1922 году в бою с красной кавалерийской бригадой. Возможно, Ян все взвесил и решил не связываться со столь деликатной темой [7].
