Карл Сэндберг - Линкольн

Пока Линкольн пересекал страну с запада на восток, 18 февраля телеграф принес сообщение, что в Монтгомери, штат Алабама, под гром пушек и приветственные крики огромной толпы Джефферсон Дэвис принял присягу как президент Конфедерации американских штатов.

Линкольна приветствовали в Трое, Гудсоне, Пикскиле. Затем последовал Нью-Йорк — парадные двери в Америку, — в огромный мировой порт которого прибывали корабли со всех морей, город, ставший финансовым центром страны, захвативший максимум контроля над торговлей, промышленностью, транспортом. Мэр города Фернандо Вуд как-то заявил, что Нью-Йорк должен стать свободным городом, отделиться от Союза, стать таким же суверенным, как и отложившиеся южные штаты, сохранить таким образом свою торговлю и продолжать «непрерывную связь со всеми секторами» страны. Это был город, в котором почти открыто брали взятки за разные привилегии и сделки на городские участки земли. Мэр, он же одновременно и партийный босс, взял по 5 тысяч долларов у двух адвокатов за назначения на должности судей в верховный суд штата; мэр и члены городского управления подписали контракт на уборку улиц, согласно которому они должны были платить одной фирме 279 тысяч долларов, в то время как другая фирма просила на 84 тысячи меньше. Личное состояние мэра за короткий срок увеличилось до четверти миллиона, и только продажность судей спасла мэра от осуждения за подлоги, лжесвидетельства и другие преступления. Мэр и его брат Бэн были хозяевами лотерей на основании патентов, полученных в южных штатах, удостоверявших, что они профессиональные игроки. Они были хозяевами нью-йоркской газеты «Дейли ньюс», в которой они открыто защищали интересы конфедерации.

Тридцать экипажей, в том числе и экипаж Линкольна, принимали участие в процессии, возглавляемой взводом конной полиции. Открытое четырехместное ландо, в котором восседал Линкольн, всего лишь несколько месяцев тому назад было предоставлено другому гостю — принцу Уэльскому. У Астор-хауза 500 полицейских сдерживали толпу горожан. Впервые Линкольну довелось встретиться со зловеще молчаливой толпой, преисполненной своеобразного любопытства. Здесь не было приветственных кликов, как в Буффало, Колумбусе, Индианаполисе.

В те времена в опере модно было носить белые перчатки, а Линкольн надел черные лайковые, которые на его огромных руках особенно выделялись на красном бархате ложи. В ложе напротив один южанин сказал своим спутницам: «Я полагаю, нам следует послать цветы могильщику Союза, сидящему по ту сторону зала». Эти слова вскоре стали известны, и газеты не преминули высказаться по поводу единственной пары черных перчаток в переполненном театре.

Грили писал в своей утренней газете «Трибюн», что Линкольну был поставлен ребром вопрос: «Какой может быть результат от южного взрыва? Действительно ли неизбежна гражданская война?» И Грили нaпeчaтaл свою версию побасенки, рассказанной Линкольном:

«Еще в бытность мою молодым адвокатом, я вместе с другими юристами часто разъезжал с выездным судом. Однажды лил сильный дождь, наступила ночь, нам предстояло переправиться через бурную реку Фокс, и мы решили подождать до утра. Мы остановились в таверне и были рады встретить там методистского старосту округа; он разъезжал в любую погоду и мог рассказать нам о повадках реки Фокс. Мы поспешили спросить его, хорошо ли он знает переправу через реку. «О да, — ответил он, — я часто переправлялся через нее и прекрасно ее знаю, но у меня есть твердое правило в отношении этой реки: я никогда не переправлюсь через реку Фокс до того, как подъеду к ней!»

Прием будущего президента в Нью-Йорке был самым детально разработанным, претенциозным, дорогостоящим и самым холодным из всех на пути Линкольна к вводу в должность.

Он выступил в Трентоне, Нью-Джерси и сказал, что лично он не такая уж важная персона, но поблагодарил за то, что его приняли как «представителя на данный период его величества народа Соединенных Штатов… Нет другого человека в мире, более преданного делу мира, чем я… Но если придется положить конец некоторым действиям, я это сделаю самым решительным образом». (Здесь аудитория одобрительно кричала так громко и так долго, что некоторое время не слышно было Линкольна.)

В Филадельфии он примерно в течение двух часов пожимал руки посетителям. Затем у него была беседа с Аланом Пинкертоном, детективом, служившим на железной дороге и возглавлявшим охрану мостов, поездов и т. п. Пинкертон с места в карьер сказал:

— Мистер Линкольн, мы узнали, что существует заговор с целью убить вас; это вне всякого сомнения. Покушение будет сделано послезавтра во время вашего проезда по улицам Балтимора. Мне предстоит перехитрить заговорщиков.

Линкольн слушал, сидя со скрещенными ногами; добродушное любопытство сменилось на его лице серьезной озабоченностью:

— Я вас слушаю, мистер Пинкертон.

Заговорщиками руководил парикмахер по имени Фернандино. Об этом доложил один из агентов Пинкертона. Агент этот несколько недель тому назад вошел в доверие и стал «неразлучным и сердечным другом» заговорщиков. Фернандино — капитан роты милиции. На тайном сборище роты он произнес мелодраматическую, прочувствованную речь, во время которой размахивал над своей головой «длинным сверкающим ножом» и кричал: «Этот наймит Линкольн никогда, никогда не будет президентом… Орсини отдал свою жизнь за Италию, и я готов умереть за права Юга, по сокрушить этого аболициониста».

Пинкертон сам поехал в Балтимор, выдал себя за сторонника отложения Юга; они выпили, и «Фернандино сердечно пожал мне руку». Заговорщики прошли в отдаленную комнату салуна. Парикмахера спросили, нельзя ли спасти Юг, не убивая Линкольна? По словам Пинкертона, Фернандино ответил: «Нет! Попытка изменить наше намерение будет так же бесполезна, как и попытка свалить монумент Вашингтону дуновением рта. Линкольн должен умереть, и он умрет». Они еще выпили. Кто-то сказал, что полиция может помешать. Но Фернандино и это предусмотрел: «Полиция с нами. Я виделся с начальником полиции, он в курсе дела. Через неделю Линкольн будет трупом».

Линкольн навел справку. Президент одной железнодорожной компании подтвердил, что имеются неопровержимые доказательства намерения заговорщиков поджечь железнодорожные мосты, взорвать поезда «и убить мистера Линкольна по пути в Вашингтон». Пинкертон сообщил детали заговора. Шеф полиции Балтимора наметил послать на вокзал незначительный наряд полицейских. Банда хулиганов затеет драку, и полицейские оттянутся туда. В этот момент Фернандино и его соучастники окружат будущего президента и застрелят его или зарежут.