Лес заметно редеет. Скоро опушка. Люди идут быстро и дружно. Вот и опушка. Колонны останавливаются, чтобы командиры измерили азимут на компасах и наметили ориентиры на новом пути движения.
Но вот из ближайших кустов раздается один, совершенно безобидный выстрел и, вдруг, все вокруг загрохотало, заклокотало. «Дверь» распахнулось! Сотни, тысячи выстрелов, винтовочных, автоматных, из легких и тяжелых пулеметов, а затем минометных и артиллерийских – оттеснили тишину прочь. Стало ясно, что медлить нельзя, необходимо быстро двигаться вперед, сметая врага автоматным огнем. Но роты колонн, вышедшие на опушку леса, остановились и начали пятиться назад. Задние же продолжая двигаться, напирают на передних. Куда делся строй? Все перемешалось и перепуталось. Нет автоматчиков, предназначенных выполнять роль «свиного рыла» и расчищать путь массированным огнем.
Тогда во всю силу легких Кононенко кричит: «За Родину, за мной, гвардейцы! Неужели вы испугались паршивого фрица?! Вперед на «Большую Землю»! Ур-а-а-а!» Раздается общее «Ур-а-а-а-а!» Что есть мочи Кононенко бежит вперед. «Ура» заглушает стрельбу врага и, как гром, гремит в ночи.
Колонн уже нет. Бежит толпа. Она лавиной бросается вперед. «Ур-р-а-а-а!!» раздается далеко справа, там пошла в атаку третья колонна под командованием Белых. Люди рвались вперед, сметая все преграды на своем пути. Огонь наших автоматов заставляет умолкнуть ряд ближайших огневых точек врага. Немцы выскакивают из своих окопов и прячутся в кустах. Из одного – длинная автоматная очередь. Ею Кононенко был ранен, сразу двумя пулями в правую ногу. Бежать все труднее, каждый шаг – туманящая сознание резкая боль. И все же он пробегает почти километр, пока совершенно не потерял силы. Падает в полном изнеможении. Сапог полон крови, она брызжет через проделанные пулями отверстия и просачивается даже поверх голенища. Кононенко достал перочинный ножик, и с трудом разрезав сапог, вынул ногу. На ней намотаны две портянки, обе они напитались кровью и липнут к рукам. У него был индивидуальный пакет. Его положила в карман жена утром 22 июня 1941 года. Быстро перевязывает рану. Туго забинтовывает, сверху наматывает обе окровавленные портянки и закрепляет булавкой, находившейся в индивидуальном пакете. Хватает какую-то палку, и снова в путь. Пробегает еще километр. Разрывов снарядов и мин становится все меньше и, наконец, их вообще уже нет.
И вот он у окопа. Здесь санинструктор, носилки, санитарная сумка и… вода! На просьбу попить санинструктор набирает воды в котелок и подает, но котелка из рук не выпускает. Он говорит: «Товарищ подполковник, не больше двух-трех глотков». Затем осматривает рану. Решает, что трогать ее не будет. Сняв окровавленные портянки он поверх старой повязки дополнительно накладывает еще один бинт – так будет вернее. Санинструктор говорит, что у него имеется две лошади, и можно носилки прикрепить к лошадям. Кононенко закричал: «Господи! Где лошади?» Они рядом. Он встает, идет к лошадям. Подтягивая подпруги на одной, берется руками за луки седла, толчок левой ногой и он уже сидит в седле. Готов ехать куда угодно. В седле чувствует себя гораздо увереннее, поскольку до этого просидел в нем почти 12 лет. К рассвету он – у железной дороги. Здесь к Кононенко бегут Давыденко и комиссар Лобашевский. Они собирались организовать поиск затерявшегося командира, а он приехал сам! Обнимаются, смеются, плачут. Но им необходимо уходить. Всех прорвавшихся уже увели в тыл на пункт сбора. Прибыло с десяток повозок, на них грузят раненых. Они стонут, даже кричат. Доходит очередь и до Кононенко. Вместе с ним на повозке лежит лейтенант Скиба. У него перебита ключица и ранена рука. По предварительным подсчетам всего в колоннах более 130 человек раненых. Убитых пока подсчитать не удалось.
Вот и полковой медпункт. Раненых в живот будут оперировать здесь. Кое-кому меняют повязки и всем делают уколы против столбняка и гангрены. Отсюда всех везут уже на грузовых машинах в медсанбат.
Итак, закончились третьи сутки после вылета генерала Белова на «Большую Землю». Вышли на нее и бойцы его группы войск.
Был день 26 июня 1942 года. Ожидая отправки машины в медсанбат, Кононенко написал донесение, докладывая генералу Белову о выполнении поставленной им задачи, о понесенных потерях: 9 убитых и 136 раненых. Потери убитыми и пропавшими без вести из третьей колонны подполковника Белых сюда не входили.
Люди на перебой хвалят штабы тыла 10-й армии и 1 гв. кавкорпуса. Они создали все условия, чтобы вышедшие из тыла врага могли хорошо питаться и отдохнуть. Здесь растянуты палатки, в них лежат набитые душистым сеном матрацы. Есть походные кухни и душевая установка.
В медсанбате тоже все подготовлено к приему. Продукты, завтрак, витаминная водка! Пока тяжелораненых, нуждающихся в срочной операции, «обрабатывают», остальные поглощают завтрак, едят чудесную копченую колбасу.
Идет дождь, и большая санитарная палатка туго натянулась, она как барабан отвечает на удары каждой капли дождя. Противник что-то рассвирепел, часто швыряет тяжелые, как чемоданы, снаряды. Они с грохотом рвутся в ближайшей балке и в роще за медсанбатом. Кононенко лежит и ждет своей очереди на операционный стол. Заходит молодой и очень веселый доктор. Он, похлопав его по плечу, говорит: «Ну, подполковник нам с Вами придется познакомиться поближе». Они оказываются земляками, оба одесситы! Кононенко приносят эмалированную кружку водки, он выпивает, и врач полукруглыми ножницами вырезает на его ноге вокруг ран куски свежего мяса. Чем глубже он вырежет «воронку» в мясном покрове, тем чище будет рана и лучше пройдет процесс заживания. С наступлением темноты всех раненых отвезли на железнодорожную станцию, погрузили в санитарный поезд и отправили в госпиталь в Калугу. Отвезли и Кононенко.
Прорывом на «Большую Землю» и выходом из тыла врага управления и штаба группы войск Белова и части ее войск закончилась эпопея исторического рейда по тылам врага 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и подчинявшихся ему соединений и частей. Рейд начался 26 января 1942 года и продолжался ровно пять месяцев. Но и после их выхода, в тылу врага, кроме специально, по приказу Западного фронта, оставленных 1-й и 2-й партизанских дивизий и полка им. Лазо, еще блуждало немало бойцов. Они бродили по лесам в одиночку и группами. Часть из них, в последствии, влилась в партизанские отряды и соединения, часть образовала новые отряды партизан.
Выше уже упоминалось о том, что от колонн Кононенко отстали временно исполнявший обязанности начальника штаба П.С. Вашурин, начальник шифровального отдела подполковник В.В. Ефимов, заместитель Кононенко майор П.Н. Пох. Все они вышли из рейда, воевали до конца войны. После нее подполковник в отставке Ефимов жил в Киеве, полковник в отставке Пох в г. Житомире, генерал-лейтенант Вашурин – в Москве.
