И вот наша компания увидела в зарослях у самой дороги группу слонов, которые, к счастью, смотрели в другую сторону и не двигались. Как оказалось, они поджидали маленького слоненка, неторопливо переходившего дорогу. Пришлось остановиться и ждать. Слоны нервно поводили ушами, однако не поворачивались. К этому моменту Владимир знал, что в машине пришел в негодность аккумулятор, в этот день ее уже пришлось однажды заводить с толчка. Надежда была только на генератор, если машина сейчас заглохнет, исход предрешен. Наконец слоненок освободил дорогу, и водитель медленно, чтоб не дать мотору внезапно заглохнуть, нажал на педаль газа. В тот вечер они крепко выпили…
На новом месте у Маслаченко было восемь детско-юношеских команд, он сам отбирал ребят по школам и лицеям. Л также взрослая сборная региона, которая участвовала в своего рода Всечадской спартакиаде. Александр Климачев остался работать в Форт-Лами, они с Владимиром встречались на краткосрочных сборах национальной команды. Я уже говорил, что материал у наших тренеров был благодатный, работать было интересно. Владимир обучал разным тактическим схемам игры. Мог дать на сегодня одной команде схему 4-2-4, а другой 4-4-2. Взаимозаменяемость игроков, подстраховка, игра со сменой темпа — этим и другим премудростям обучал и все объяснял.
«Неделя», франкоязычная газета для стран Центральной Африки, посвятила Владимиру Маслаченко большую статью, где было сказано, что если б в их стране такая тренерская работа велась уже несколько лет, то в Республике Чад был бы уже совсем другой футбол.
Посол России Виктор Нерсесов однажды сказал ему: «Скоро я должен получить новое назначение — в Марокко. Предлагаю вам приехать в эту страну, мы оформим вас советником посольства. А дальше, если хотите, вы вновь выйдете на поле в составе лучшей профессиональной команды. Вам предложат хорошие условия». Владимир поблагодарил, но отказался, он уже твердо настроился на работу в эфире.
Идеи, родившиеся за многие годы жизни Владимира в футболе, били ключом, и теперь он давал им волю. Именно тогда он невольно обратился к той игре, той тактике, которая была разработана нашими специалистами Борисом Аркадьевым и Михаилом Товаровским и которая позже, в Европе, получила название «тотальный футбол». В Чаде Маслаченко оказался перед чистым полем, белым листом бумаги, с хорошим человеческим материалом, одаренными исполнителями. Там он и стал свои идеи развивать, проверять, отрабатывать. И, кажется, первым, с кем он поделился ими но возвращении на родину, был Валерий Лобановский, возглавлявший в ту пору днепропетровский «Днепр».
Они всегда сохраняли меж собой добрые, уважительные отношения. Были близки по возрасту, Маслаченко — лишь на три года старше, и охотно встречались на поле, несколько раз даже в одной команде — сборной СССР. Маслаченко нравилось играть против Лобановского. Причем если вратари и защитники обычно опасались его штрафных и особенно знаменитых угловых, то спартаковский вратарь был этим ударам неизменно рад, он их давно раскусил. Гораздо опаснее были партнеры Лобановского: Базилевнч, Каневский, Серебряников. А Лобановский, тот так ни разу и не перехитрил Маслаченко своими резаными ударами.
И наоборот, вратарь наш однажды поймал киевского нападающего, причем на дешевом вратарском трюке. На лужниковском поле Лобановский вышел с ним один на один. Пять метров оставалось ему до ворот, и Маслаченко всем своим видом показал, что сдался, расслабился, обречен. Только против классного игрока можно было так сыграть, против того, кто видит все самое главное перед собой и вокруг себя. В общем, сыграл он такую пантомиму… а Лобановский купился. И не ударил, а копнул под мяч. Маслаченко и среагировал. Лобановский это понял и, выбегая из штрафной, клял себя на чем свет стоит, это было видно. Потом оба вспомнили тот эпизод, посмеялись.
И вот теперь Маслаченко приехал в Днепропетровск на календарный матч «Днепра».
Несколько часов просидели они на базе команды. Маслаченко уже твердо сориентировался на журналистику. Он был рад тому, что для Лобановского тот разговор оказался полезным и результативным. С теми идеями он продолжил работу с днепропетровской командой, а потом уже и с киевскими динамовцами.
Маслаченко о Лобановском:
«В том, что Валерий Васильевич стал тренером, ничего удивительного нет. Еще будучи игроком, он вступал в полемику с наставниками, с ними он часто не соглашался в вопросах организации игры и общей подготовки команды. Валерий любил играть в шахматы, причем очень хорошо. (Замечу, что школу он закончил с золотой медалью.) Правда, когда проигрывал Хусаинову, страшно сердился.
В тренерском деле он достиг больших успехов, чем как игрок. У него не сложились отношения в сборной с Качалиным, он вступал с ним в пререкания все по тем же вопросам, что и со своими клубными тренерами. В итоге Качалин от него отказался.
На тренерском поприще Валерий Васильевич сначала очень серьезно поработал над своим образованием. Его творческий альянс с Олегом Базилевичем был удивительным сочетанием двух крайних и своеобразных нападающих. Базилевич был более жестким, ироничным и не прощал игрокам какие-то их недоработки. Они возвели тренерский культ до небес, а тренировочный процесс еще выше. В итоге я назвал их чемпионами мира по тренировкам. В плане работы над функциональным состоянием они увлеклись работами доктора Зеленцова, и мне казалось, что у них в голове образовалась некая каша.
Когда нужно было больше думать об организации игры, их больше беспокоила функциональная готовность игроков. Помню, однажды я спросил Валерия: "Почему у тебя не играет Таран?" Он мне в ответ: "Потому что функции не работают, а когда они заработают, то и будет он в основном составе". Судя но всему, функции у Тарана так и не заработали.
В конце концов они с Олегом занялись процессом создания игры. Сидели над этим долго и скрупулезно разрабатывали до математических точностей ходы каждого игрока и команды в целом. И, по-моему, подзаблудились. Дошло до того, что однажды судья остановил игру, забрал у киевлян мяч и отдал его сопернику — так киевляне с этим мячом завозились, словно забыв про ворота.
Я постоянно работал на матчах киевского «Динамо» — внутренних и международных. Часто бывал на базе команды в Конча-Заспе, наблюдал за тренировками, за питанием. За соками, насыщенными кислородом и прочими продуктами распада и полураспада. Все было настолько по науке, что порой мне, человеку романтическому, становилось скучновато.
Я знаю, что мои репортажи он внимательно просматривал и прослушивал. Мы норой спорили до ругани. Так это было в Менхенгладбахе, когда киевляне проиграли в ответном полуфинальном матче Кубка обладателей кубков «Боруссии» со счетом 0:2. Я четко определил, что тренер допустил ошибку, не выпустив Владимира Мунтяна с самого начала, а во втором тайме, когда Мунтян вышел, то все переменилось: «Динамо» просто затерзало соперников, задавило. Но не хватило времени. Лобановский рассердился, поскольку ему тогда уже сообщили о моих словах, накинулся было на меня, но потом извинился, так как был справедлив и корректен. Но тем не менее ошибку свою не признал, сказал, что план игры был верным, а проиграли потому, что отдельные игроки не выполнили этот план.
