– Когда я в 1915 году приехала во Францию, – утверждала Мата Хари, – я не была у немцев на службе. Я прибыла в Париж только чтобы забрать мое белье. Но мне нужно признать, что Крамер, которого я знаю с января 1915 года, задал мне после возвращения много вопросов общего и политического характера. После такого долго времени мне трудно вспомнить точно эти вопросы и мои ответы. В Голландии немцы всегда так поступают. Если кто-то возвращается из Франции, они тут как тут. Они кружатся вокруг него как мухи и задают вопросы о Париже.
Мата Хари спросили, может ли она что-то сказать по поводу показаний капитана Ладу. Она ответила: – Капитан Ладу пообещал мне миллион франков, если я добьюсь успеха.
По словам капитана, дискуссия по этому вопросу выглядела несколько иначе: – Когда Зелле-МакЛеод дала мне понять, что она действительно может получить доступ к немецкому штабу, я спросил ее, действительно ли она считает, что сможет достать для нас оперативный план немецкого Вермахта. Когда она ответила положительно, я сказал: – За такую информацию мы заплатили бы миллион. Я добавлю – и не могу четче подчеркнуть это обстоятельство – что МакЛеод никогда ни слова не сказала о своей принадлежности к немецкой разведке и ни разу не упоминала свой кодовый номер Х-21.
– Во-первых, я не рискнула бы сделать это, – возразила Мата Хари, – а во-вторых я сама себя никогда не рассматривала как немецкого агента. Просто потому, что я ничего для них не делала. Капитан Ладу никогда не возражал против моего возвращения во Францию. И тогда, когда я просила визу в Мадриде. Почему?
Для человека, который дал поручение Мата Хари шпионить для него, капитан дал весьма странный ответ: – В мою компетенцию не входили ни запрещение въезда МакЛеод во Францию, ни разрешение этой поездки. Точно так же, как я не обязан был отвечать на ее письма. Так как МакЛеод добровольно решила вернуться во Францию, я воспользовался этим обстоятельством, чтобы ее разоблачить. Этим я просто исполнил свой долг.
– У меня больше не было денег. Мне нужно было вернуться во Францию, чтобы оттуда попытаться попасть в Голландию. Я и еще раз подчеркиваю, что капитан Ладу в определенном смысле действительно завербовал меня.
Тут возразил Ладу: – МакЛеод не была завербована. Агент считается завербованным тогда, когда ему дают задание, присваивают номер, средства связи и деньги. МакЛеод получила лишь указание. Так как она все равно ехала в Голландию, она должна была там подождать, пока ее посетит агент нашей разведки. Этот агент, возможно, доставил бы ей дальнейшие инструкции.
– Капитан тогда выразился в куда более позитивном духе, чем сейчас. Неужели вы думаете, что я приняла бы его предложение, если бы он не пообещал мне большего? Он очень точно знал, что я поеду в Бельгию и попытаюсь там войти в контакт с немецким командованием.
Капитан Ладу не отступал ни на дюйм: – Даже если бы я не знал, в какой степени можно доверять утверждениям МакЛеод, что она действительно сможет внедриться в круги, связанные с немецким верховным командованием, я не мог бы дать ей никаких заданий до того, как наша разведка в Голландии, которой в любом случае пришлось бы ей заняться, не предоставила бы мне подробную информацию о ней.
Это высказывание Ладу было несколько неясным. Потому что он либо был убежден в ее способности заполучить знакомых в немецком командовании и внедриться туда, где она в качестве двойного агента могла бы, возможно, получать полезную для французов информацию – или же он был уверен, что она не немецкая шпионка. В таком случае он должен был бы ей доверять. Мата Хари прекрасно это поняла. Она вполне логично ответила: – Я требовала от вас миллион не до, а после того, как я добьюсь успеха. Вы ничем не рисковали.
Ладу повторил свое прежнее, расплывчатое утверждение: – Нельзя дать задание агенту, заранее не проверив, что он надежен. А МакЛеод всегда казалась мне подозрительной.
– Почему тогда вы не попросили меня выложить мои карты на стол? Вместо этого вы всегда ходили вокруг да около и повторяли, что мне сперва нужно доказать, что я в состоянии сделать, потому я, наконец, решила молчать.
– Во время всех наших разговоров я требовал от вас рассказать мне все, что вы знаете о немецкой организации. Я даже неоднократно спрашивал вас, знаете ли вы «Фройляйн» в Антверпене, руководившую из Антверпена шпионажем против Англии и Франции. (Речь идет об Эльсбет (Элизабет) Шрагмюллер, известной как «Фройляйн Доктор» или «Мадмуазель Доктор» – С.В.) Но вы постоянно отвечали мне, что не знаете ее.
– Я ничего не сказала вам о моих планах, потому что вы не хотели мне платить. Как только дело дошло бы до оплаты, у меня бы уже не было причины скрывать перед вами мою большую тайну.
– Но если вы, как утверждаете, так любите Францию, то вам следовало бы все-таки рассказать мне все.
Что бы вы ни говорили, несомненно, одно – я никогда не выполняла задания Крамера.
В этом месте Бушардон прервал их словесную дуэль одним из тех ошеломляющих утверждений, которые порой высказывались им на допросах: – Что касается этого момента, то я должен указать вам на то, что по нашим законам само поддержание подобного рода контактов с врагом является столь же тяжким преступлением, как и фактическая передача информации противнику.
Тут Мата Хари взорвалась: – Тогда ваш закон ужасен! Если бы я знала об этом, я никогда бы сюда не вернулась. Я никогда не собиралась добывать для немцев какие-либо сведения. Капитан Ладу в январе три раза не пожелал со мной встретиться, когда я приходила к нему на Бульвар Сен-Жермен, чтобы рассказать ему обо всем.
Ладу обратился к Бушардону: – В то время я не мог принять МакЛеод, потому что я уже знал, что она служит немцам. Теперь дело было за военными властями, которым следовало ее допросить. Когда МакЛеод поехала на Аустерлицкий вокзал, чтобы увидеть полковника Данвиня, он тоже уже знал обо всем, что стало нам известно из перехваченных немецких радиограмм. Потому и он отвечал обвиняемой только общими фразами, когда та обратилась к нему с вопросами.
Бушардон поинтересовался, почему Ладу предоставил Мата Хари выбор, возвращаться ли ей домой в Голландию через Германию или через Испанию.
– Потому что я хотел выяснить, не скрывает ли МакЛеод что-то от меня. По причинам, которые мне не известны, она предпочла Испанию. Но Ладу добавил, что дорогу через Испанию предпочитают почти все, кто едет из Франции в Голландию. Эта поездка удобнее и не требует частых перегрузок багажа. По крайней мере, в этом вопросе Мата Хари согласилась со своим визави. Она указало в частности на то, что она предпочла ехать через Испанию и потому, что по уже названным ею причинам поездка через Германию казалась ей не особенно удобной.
