Ознакомительная версия.
В течение 1927 года Ганди много ездил по стране, побывал в деревнях Бенгалии, Карнатака и Бихара, в Бомбее и в Калькутте, выступал на митингах. Из-за постоянных перегрузок и недосыпания здоровье его резко ухудшилось: начались головокружения, ослабло зрение. Махадев Десаи, друг Ганди, 27 марта 1927 года телеграфировал товарищам по партии: «Бапу (отец. — А.В.) едва избежал паралича. Кровяное давление продолжает расти. Врачи объясняют это перегрузкой в работе и нервным истощением. Они предписывают полный покой и настаивают на отмене всех запланированных мероприятий, по крайней мере в жаркие месяцы…»
Ганди вынужден был уехать в Майсор, известный своим умеренным климатом. За месяц он восстановил силы и продолжил поездки.
К концу 1927 года внутриполитическая обстановка в Индии обострилась. Британский парламент назначил комиссию во главе с сэром Джоном Саймоном, которая должна была разработать проект нового закона об управлении Индией и решить вопрос, стоит ли расширять полномочия представительных учреждений в стране. В комиссию не был включен ни один индиец, что вызвало возмущение в Индии. Еще до официального объявления английского парламента о создании комиссии Саймона новый вице-король Индии, один из лидеров консерваторов барон лорд Ирвин (в последующем — виконт лорд Галифакс), сменивший в апреле 1926 года лорда Рединга, пригласил на аудиенцию группу индийских политиков во главе с Ганди. Обратившись к Ганди, он сообщил о комиссии Саймона, в которой не было ни одного индийца. Ганди осведомился: «И это все?..» Получив утвердительный ответ, Ганди покинул дворец. В Индии Саймон был встречен черными флагами и закрытыми дверями. Ганди решил, что пришла пора действовать.
В декабре 1927 года в Мадрасе собралась очередная сессия ИНК. Вернувшийся из Европы Джавахарлал Неру требовал решительных действий и был поддержан многими делегатами. Ганди тоже присутствовал на сессии. Представители различных политических течений пытались заручиться его поддержкой. Но Ганди не вмешивался в дебаты. На заседаниях ИНК он не выступал с критикой Неру. Он не поддержал только предложение Неру о присоединении ИНК к антиимпериалистической лиге, с вождем согласились большинство делегатов.
Но Ганди одобрил резолюции, выражавшие протест против использования Англией индийских войск в Китае, Месопотамии и Персии. «Конгресс шлет самые теплые приветствия народу Китая и заверения в полной симпатии к его борьбе за свое освобождение, — говорилось в этой резолюции. — конгресс требует, чтобы все индийские войска и полицейские силы, находящиеся в Китае, были незамедлительно отозваны, и заявляет, что в будущем ни один индиец не должен выезжать в Китай в качестве представителя английского правительства, воевать или действовать против китайцев, которые, как считает конгресс, являются товарищами индийцев в их общей борьбе против империализма. Одновременно конгресс требует вывода индийских войск, полиции и консульских отрядов охраны из Месопотамии и Персии, а также с территории всех британских колоний и иностранных государств, где бы они ни находились».
Мадрасская сессия ИНК приняла специальную резолюцию против колониальных войн, которые Англия грозила развязать против соседних с Индией стран. «Эти приготовления к войне не только рассчитаны на укрепление твердыни британского империализма в Индии с тем, чтобы душить все ее стремления к свободе, но и призваны ускорить глобальную войну, в ходе которой будет предпринята попытка снова сделать Индию орудием в руках иностранных империалистов». В резолюции подчеркивалось, что у народа Индии нет спорных вопросов со своими соседями и он желает жить с ними в мире. Конгресс заявил, что «в случае развязывания английским правительством каких-либо военных авантюр и попыток вовлечь в них Индию индийский народ будет считать своим долгом не принимать участия ни в одной из империалистических войн».
Ганди получил приглашение от китайского гоминьдана посетить Китай и принял его, заявив: «Мои симпатии на стороне Китая. Я хотел бы помочь ему». Но развитие событий в Индии не позволило ему съездить в Китай.
Мадрасская сессия почти единогласно приняла предложенную Неру резолюцию о предоставлении Индии полной независимости. По этому поводу Ганди с горькой иронией писал в «Янг Индиа»: «Конгресс только ставит себя в смешное положение, принимая из года в год резолюции такого характера, когда он знает, что не способен их осуществить». Вскоре выяснилось, что большинство умеренных конгрессистов понимали под полной независимостью предоставление Индии статуса доминиона Британской империи. В тот момент это еще не означало полной независимости, но всего через несколько лет, после принятия 1 декабря 1931 года британским парламентом Вестминстерского статута, доминионы фактически превратились в независимые государства, лишь формально связанные с британской короной. Доминионы получили полную самостоятельность во внутренних и внешних делах и равноправие с Соединенным Королевством. Законы Великобритании не могли больше распространяться на доминионы без их согласия. Отменялось также положение, согласно которому закон доминиона считался недействительным, если он противоречил законам Великобритании.
Ганди был разочарован итогами мадрасской сессии. Его беспокоило отсутствие единства в рядах ИНК и преждевременные, как он считал, попытки сдвинуть конгресс влево, в чем он винил Джавахарлала Неру.
Ганди нуждался в таких активных лидерах, каким был Неру-младший, и он одобрил предложение избрать Неру генеральным секретарем конгресса. Но все же Ганди писал своему ученику: «Вы слишком торопитесь. Вам необходимо время на то, чтобы подумать, привыкнуть к обстановке в Индии…». Неру возразил Ганди: «Наши идеалы сильно расходятся». Он упрекнул вождя в нерешительности и слабом руководстве движением.
Ганди огорчился. «Разногласия между вами и мной, как мне кажется, стали столь глубокими и существенными, что, по-видимому, лишают нас общей платформы. Я не могу скрыть от вас печали, что теряю товарища, такого жизнестойкого, преданного, способного и честного, каким вы были всегда. Однако товарищество должно быть принесено в жертву ради цели».
Ганди предложил Неру обнародовать их разногласия на страницах «Янг Индиа». «Я предлагаю вам достойным образом развернуть свое знамя. Напишите мне письмо для печати и изложите в нем свою позицию. Я опубликую его в „Янг Индиа“ и сопровожу коротким ответом». И тут Неру отступил. Он не допускал мысли о разрыве с учителем, да и политические последствия такого разрыва для ИНК могли быть роковыми. Неру ответил примирительно: «Незначительные разногласия по некоторым вопросам не следует распространять на другие области. Разве я не являюсь вашим учеником в политике, хотя, пожалуй, заблудшим и не очень примерным?»
Ознакомительная версия.
