Ознакомительная версия.
В семь я смутил своего отца-военного тем, что попросил в подарок на день рождения белую лилию аронник, а не мертвых свинцовых солдатиков, как он хотел. Он считал мою детскую любовь к цветам женственной и надеялся, что я ее перерасту. Я никогда не зацикливался на белых цветах, как Вита в Сиссингхерсте, хотя у меня есть среди них свои любимцы, старая душистая гвоздика, с лохматыми лепестками, Миссис Синкинс. Гертруда Джекилл, великая викторианская садовница, любила этот цветок, хотя она и не одобрила бы, что я называю его белым:
Выражение "белоснежный" очень туманно. В цвете снега всегда так много голубого, из-за его кристаллической поверхности и частичной прозрачности, и его текстура настолько отличается от текстуры любого цветка, что их сравнение едва ли уместно. Я думаю, что термин "белоснежный", так же, как и "золотистый", несет скорее символический, а не описательный смысл, и используется для любого белого, чтобы передать ощущение чистоты.
Почти все белые цветы на самом деле желтовато-белые, и лишь немногие из них голубовато-белые, такие как Omphalodes linifolia, но их текстура настолько отличается от снега, что их невозможно сравнивать. Должна сказать, что большинство белых цветов имеют цвет мела, и хотя такое определение звучит несколько презрительно, на самом деле, это по настоящему прекрасный теплый белый цвет, но ни в коем случае не интенсивный белый.
Цветы, которые всегда казались мне самыми белыми - это Iberis sempervivens, жесткий и мертвый белый, как кусок глазированной керамики, без какой-либо игры или вариаций, и поэтому совершенно неинтересный.
(Гертруда Джекилл, Лес и сад)
Когда мне было 9, мне подарили на Рождество два тома тревильяновской "Иллюстрированной английской социальной истории". Не думаю, что я ее прочел! Но я влюбился в иллюстрации - в частности, в миниатюру Николаса Хиллиарда, на которой молодой человек изнемогает от любви, прислонившись к дереву. Он положил руку на сердце, вокруг него - белые розы. На нем - белый воротник, черно-белый камзол, белые чулки, белые туфли. Возможно, он жил в одном из черно- белых деревянных домов, которые тоже были нарисованы в этой книге, и с которых я сделал бесчисленное количество рисунков, даже более фантастических, чем дворец Нонсач. Мир белых башенок и шпилей... над которыми разыгрывались воздушные битвы. Я думаю, эти рисунки отражали мое внутреннее смятение, битву, которая бушевала все мое детство, бомбардировки и сирены воздушной тревоги, а внизу - дом, которому угрожала опасность. Черно-белый дом.
Продвижение белого в двадцатом веке было замедлено Второй Мировой Войной. Les Terrasses архитектора Ле Корбюзье, выкрашенные в сливочно-белый цвет, и его же вилла Савой (1930) - чисто белая, вдохновили на тысячи имитаций, с которыми вы сталкиваетесь на морских курортах. Чистая и домашняя современность пала жертвой Окончательного Решения[9] - мечта гитлеровского архитектора Альберта Шпеера о возрождении неоклассицизма осуществилась намного позднее - в постмодернизме 80-х Миссис Тэтчер.
На руинах войны восстанавливались цвета. Светлые домики 50-х, каждая стена своего собственного оттенка, бледная тень мондриановского сияющего и искрящегося Буги-вуги на Бродвее.
1960. В белой горячке технологической революции Гарольда Вильсона мы возродили белый. Наружу вышел белый линолеум, и белая эмульсия покрыла коричневый и зеленый нашего викторианского прошлого, так же, как и светлые домики 50-х. Наши комнаты опустели и слепили чистотой, хотя это состояние и трудно было поддерживать, потому что скоро наши ноги ободрали белизну половиц. А в середине комнаты неровно жужжал черный брауновский тепловой вентилятор - дедушка дьявольской черной технологии восьмидесятых. Черный в центре белого. В кино - Сноровка с Ритой Ташингэм, выкрасившей свою комнату в чисто-белый, искусство, следующее за нашей жизнью.
Посреди этого белого мы жили красочной жизнью. Это продолжалось недолго. К 1967 беспорядочная психоделическая радуга затопила пространство.
На телевидении бушуют битвы за чистоту: Персил отмывает белее белого, отбеливатели, снежный Фэйери, Тайд - битва за белизну папочкиной рубашки - всем этим мы обязаны ICI[10] и химическим фабрикам. Белее отбеленных одежд священников, белые крикетные тропические костюмы, отражающие солнце. Маляр высоко на строительных лесах в белой спецовке, забрызганной белыми пятнами, монашка ордена кармелиток и медсестра. Вся эта скучная очистка, обесцвеченный белый сахар, обесцвеченное святое зерно. Однажды я видел в супермаркете возбужденного француза; он набирал дюжину буханок нарезанного белого хлеба для своих друзей в Париже.
Квир-белый. Джинсы, плотно облегающие задницу. Сара кричит из сада: "а, так вот как геи узнают друг друга ночью!". Бессонные ночи[11] в Раю - гей-баре, который не оставил бы равнодушным святого Иоанна, ослепительные футболки и боксеры, результат многодневных размышлений над самой деликатной программой в стиральной машине.
Весь этот белый, унаследованный от спорта - sportif. Белый - по контрасту с зеленью спортивных площадок. Заметьте, белый и зеленый снова вместе. Этот белый требует от вас постоянного самоконтроля - нельзя пролить напиток, или запачкать девственно-чистую ткань. Сейчас только идиоты или очень богатые люди носят белое, в белом вы никогда не смешаетесь с толпой, белый - цвет одиночества. Он вызывает отвращение у обычных людей, имеет привкус паранойи, от чего мы защищаемся? Отбеливать - тяжелая работа.
Путешествие по великим соляным озерам Юты на автобусе Грэйхаунд. Мерцающая белая соль до самого горизонта, слепящая глаза.
Меня с постели подняло
и в город мертвых призвало.
Хоть нет здесь у меня жилья,
во снах скитался часто я
там древний дом найти пытаясь.
(Аллен Гинзберг, Белый саван)
В первых белых лучах рассвета, я побелел, как простыня, и проглотил белые таблетки, которые поддерживают мою жизнь... сражаясь с вирусом, который разрушает мои белые кровяные тельца.
Ветер дует без конца уже пять дней подряд, холодный северный ветер в июне. Море вспенилось тысячами белых лошадей, и атакует побережье. Их соляные плюмажи заволокли окна вуалью слез и сожгли цветы. Листья почернели, и красные маки - тоже, розы вянут, и совсем умрут завтра, но белый многолетний горошек не пострадал. Вдалеке ненадолго появляются белые утесы, прежде чем исчезнуть в тумане. Я сижу взаперти, и не могу выйти в сад - это вредно для моих уставших легких.
Белые морские кони принесли сюда безумие, раздражение, напряжение. Я ненавижу белый.
Ознакомительная версия.
