Четырнадцать лет Веймарской республики не похожи ни на какую другую эпоху в немецкой истории. Для культуры и науки это было время фантастического подъема. Но в тот момент немцы не могли этого оценить. В Берлине возникла критическая масса таланта, необычайная концентрация одаренных индивидуальностей, создававшая редкостную творческую атмосферу. Художники побуждали друг друга к работе, соревновались между собой и влияли один на другого.
Писатель Фридрих Вольф быстро завоевал популярность, и не только на родине. О нем узнали и в Советском Союзе, где в послереволюционные годы внимательно следили за происходящим в Германии.
Известный в ту пору советский поэт и драматург Сергей Михайлович Третьяков побывал у него в Штутгарте. Фридрих Вольф поразил гостя процедурами закаливания и спортивными упражнениями.
«Мне нравится этот из красной меди отлитый легкоатлет, — восторгался Третьяков. — Вот ноги, которые не утомятся отсчитать десятки тысяч шагов марафонского бега. Вот грудная клетка, которая сорвет цилиндры с любых спирометров. Такими руками можно избоксировать не одного неприятеля. Мускулы ведут свою отчетливую напряженную жизнь, между ними и кожей не легло никакого успокоительного жира».
Привычку заниматься спортом Маркус Вольф унаследовал от отца. И это ему очень пригодится в жизни. В Штутгарте Маркус пошел в школу. Оба сына писателя, Маркус и Конрад, в школьные годы стали пионерами, носили красный галстук, распространяли коммунистические листовки.
Во время совместной трапезы Фридрих Вольф преподнес советскому гостю и урок диеты. Это был не завтрак, а учеба, записал удивленный Сергей Третьяков. Когда сели за стол, он попросил соли.
— Зачем соль? — остановил его Вольф. И добавил наставительно: — Чем меньше соли, тем лучше.
В Москве в ту пору диетами не увлекались. Проблемы с продовольствием в стране победившего социализма носили иной характер. К удивлению гостя, мяса ему тоже не предложили. Не из экономии, а по принципиальным соображениям. Как выразился Фридрих Вольф, мясо старит кишечник и отравляет организм:
— Овсянку надо есть вместо мяса, ту самую овсянку, которой начинает свой день англичанин.
На столе Третьяков обнаружил вареный рис, сырую морковь и редьку, салат и орехи, мед и йогурт, которого в Москве еще не было. Ни чая, ни кофе не полагалось. Оба напитка Фридрих Вольф занес в черный список.
— Надо есть грубомолотый хлеб, — втолковывал советскому гостю Вольф, — кислую капусту, сырую репу, виноград с косточками. Наши деды ели грубый хлеб, и их желудки работали мышцами. А мы едим хлеб мелкой муки, разваренные овощи, и наши желудки дряблы и безмускульны.
К рекомендациям доктора Вольфа Сергей Третьяков отнесся несколько иронически. Не для того он приехал в Европу, чтобы лишать себя всего приятного. Он покупал вкуснейшую колбасу в городе и тайком ее поедал…
Сергей Третьяков начинал вместе с футуристами. Выдающийся театральный режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд поставил его пьесу «Рычи, Китай!» и сделал знаменитым. Третьяков поражался не только энтузиазму Фридриха Вольфа. В Германии его также удивили поклонники «свободной культуры тела». От обычных нудистов они отличались характерным для немцев интересом к спорту и добивались физического совершенства.
«Они норовят возможно большее количество времени проводить нагишом, — описывал их жизнь Третьяков, — они собираются для совместной физкультуры, совместных купаний, живут летом лагерями, имеют свои журналы. Для них прочий мир — это погрязшие „во грехе“, „одежники“ или „стыдники“, готовые потопить горстку праведников в мещанском хихике и ригористической возмущенности».
Сергей Третьяков не мог предположить, что в ГДР коммунистическая власть не станет мешать поклонникам «свободной культуры тела». Советские товарищи этого не понимали…
Фридрих Вольф демонстрировал Третьякову свои популярные книжки о здоровом образе жизни — «Долой кровяное давление», «Кто худ, тот здоров». Особенно он гордился толстенным фолиантом «Природа как врач и помощник» — о пользе здорового образа жизни. Вот как назывались главы этого труда: «Я ем то, что мне нравится», «Как мы голодаем при полном желудке», «Овсянка сильнее мяса», «Фальшивая еда — белый хлеб и белый сахар».
Эта книга оказалась очень популярной среди немцев. В Веймарской республике в моде были спорт, туризм, диета и забота о фигуре. Идеалом красоты считалось спортивное телосложение. А книга была написана увлекательно. Советский писатель оценил фантазию Вольфа: «Действующие лица: недотепа желудок, не по своей вине набиваемый пересоленными супами, безвитаминными овощами из консервных банок, переперченным и перегорчиченным мясом, заливаемым пивом».
В 1928 году Фридрих Вольф вступил в коммунистическую партию Германии и присоединился к союзу пролетарских революционных писателей.
Компартию возглавлял грузчик из Гамбурга Эрнст Тельман — человек с открытым и простым лицом и огромными кулаками. На него сделала ставку Москва. Председатель исполкома Коминтерна Григорий Евсеевич Зиновьев говорил на встрече руководителей компартий:
— Посмотрите на Эрнста Тельмана! Все наши товарищи, которые его слышали, говорят, что они, слушая Тельмана, чувствуют при этом поступь революции.
Тельман обеспечивал единство и сплоченность партии. Тогда это казалось главным достоинством, а обернулось катастрофой. Отсутствие в партии дискуссий и привычки к анализу привело к тому, что коммунисты заняли ошибочную позицию в политической борьбе начала 1930-х годов и погибли.
Фридрих Вольф наблюдал за съездом компартии в берлинском рабочем районе Веддинг. Он начался 9 июня 1929 года с бурных оваций в честь великого вождя партии Эрнста Тельмана. Главным врагом была объявлена социал-демократическая партия. Съезд потребовал установления диктатуры пролетариата в Германии. Это был не просто лозунг. Компартия готовилась к вооруженному восстанию, шла большая конспиративная работа. Германская компартия открыто именовала себя главным союзником Советской России, не думая о том, какое это производит впечатление на соотечественников. 1 августа 1930 года коммунисты маршировали по немецкой столице под лозунгом «Красный Берлин защищает Красную Москву!».
Фридрих Вольф находился под влиянием идеологов советской пролетарской литературы. Новые драматурги, писал театральный критик того времени, привнесли в театр высокую патетику революционных битв, огневые лозунги борьбы, пламя революционной мысли, непосредственность, силу и свежесть.
Выступая на съезде Всегерманского союза рабочих театров, Фридрих Вольф провозгласил свое творческое кредо:
