Дневник великого князя Дмитрия Павловича, 1906–1907 гг. - Дмитрий Павлович Романов

говорили о крушении поезда в Борках, ужасно это было. Вчера я водяным револьвером поливал детей, очень смешно было, они все мокрые были. У мисс Джун. ангина форменная, которая началась вчера, а теперь она лежит на диване совсем расклеена, бедная. У меня тоже со вчерашнего дня побаливает горло, только вчера я никому не сказал, а сегодня сказал Г. М., который мне дал перекись водорода, кот[орая] очень помогает. Завтра очень интересно, т. е., фу, как я рамоли [36], хорошо, что нет уроков, и послезавтра тоже. 10¼ часов.

10 февраля

Для меня настало смутное время, Г. М. постоянно меня ругает и бранит. Конечно, это все меня не может сердить, но меня сердит одна вещь, что он говорит не мне прямо выговоры, а через Марию. Разве мне это приятно, что другое лицо знает мои грехи. А то, что бранят меня, это мне все равно.

Конечно, неприятно, но я хочу сказать, что я не сержусь, я не могу сердиться, а вот когда говорит Г. М. не мне, а Марии, то я не могу удержаться, и поневоле делаешь кислое лицо, и Г. М. думает, что я обижаюсь, когда он меня бранит. А это, только это, потом сказать я это ему не могу, потому что он не говорит со мною, а начинать разговор я не хочу. Завтракали мы в том дворце, где и обедали, чай же пили у нас дома, после чего катались наверху на коньках и после катания читали «Вешние воды», очень интересно. Шерлока, наконец, надоело читать, все одно и тоже. 10½.

11 февраля

Я расстроен ужасно, Мария Николаевна была вся в слезах, и они оба, т. е. Г. М. и М. Н., поехали в Петербург, ужасный скандал. Завтра в большом манеже будет синематограф для раненых солдат, очень забавно. Сегодня мы катались в санях, сзади которых привязаны маленькие. Ужасно весело было нам сегодня днём. 10½.

12 февраля

Завтра Тётя приезжает. Я поеду с тётей Аликс встречать ее. Я не очень доволен, что Тётя приезжает, потому что она начнёт нас стеснять, в особенности меня, кот[орого] она не любит. Я свой новый ножик потерял, который мне Миша дал. Очень неприятно, так жалко, что страшно. 10 часов.

14 февраля

Надо идти спать, Тётя посылает. Играл вечером в бильярд. 9¾ часов.

15 февраля

Встречали тётю Минни [37], которая была в церкви и потом завтракала. В пятницу мы едем в Гатчину с Государем и Императрицей, где мы исповедуемся и приобщаемся. Сегодня так было тепло на улице, что мы, к великому горю м. Джун., вышли в одних платьях и играли в снежки, было 2° тепла. Мне надо идти спать, гонят, хотя мне не хочется совсем идти. 10 часов.

16 февраля

Сегодня было совсем мало уроков, и оба были очень удачные — история и закон Божий. У меня так же, как и в прошлом году, нет того чувства говенья, как было при Дяде в генерал-губернаторском доме. Здесь так коротко служат, что прямо странно. Вечером, когда читают канон Андрея Критского, то служба продолжается ровно час, тогда как в соборе она продолжается 2 часа три четверти. Сейчас едем в церковь с Тётей, которая послезавтра уезжает в Москву. Сегодня мне после обеда не придётся писать, потому что времени не будет, так как у меня ванна. 6¾ часов.

17 февраля

Меня сегодня ночью рвало страшно сильно, и теперь мне нездоровится, ужасно неприятно. Сейчас же мне не очень хорошо, голова кружится и под ложечкой сосет. Дай-то Бог, чтобы я благополучно бы выстоял в церкви, это будет ужасно, если я должен буду сидеть. Тётя уехала в Гатчину. Только что вернулся с прогулки, я брал крепость, которую Боря защищал, и я ее с ужасным трудом все-таки взял. 10½ часов утра.

18 февраля. Гатчина

Вчера исповедовался у Янышева [38], он очень хорошо исповедует, я совсем не плакал, хотя одну минуту вдруг захотелось. Мария пошла раньше всех, потом я, потом тётя Минни и т. д. Миша вчера был со мной замечательно хорошо, положим, он всегда бывает хорошо, но вчера особенно. Я просил у него прощения и это, кажется, очень его удивило. Мы приехали с тётей Аликс и дядей Ники, потом т. Аликс села в экипаж с Марией, и Ольгой, и Татьяной, а я поехал с д. Ники вдвоём в четырехместных санях, ужасно смешно было. Миша вчера мне подарил новый ножик, такой же, как и тот, который я потерял. Т. Минни совсем не такая грустная, как я бы думал, она имеет очень хороший вид и вчера за обедом смеялась. У меня, слава Богу, живот не болел вчера в церкви, так что я мог довольно сносно стоять в церкви, хотя это неприятное чувство в горле продолжается, но гораздо лучше. Я спал очень хорошо здесь, хотя комнаты очень неуютные, и по этому поводу я вчера сделал гаф, сказавши Мише, который пришёл меня провожать до моих комнат, что они неуютные. Но ведь это Гатчина, так что понятно, что не будут уютные комнаты, и Миша, кажется, был не очень доволен этими словами. Мне велено прийти к Тёте без четверти девять, а теперь ещё только половина, так что есть время. Вчера, так за четверть часа до нашего уезда, в большом дв[орце] мисс Д. мне говорит: «Вы ни одну молитву не прочитали, Дмитрий», — с таким тоном, что было даже немножко смешно. Я сказал «нет» и ушел скорее в ожидании какой-нибудь бури, но, слава Богу, ничего не было. Зато Марии она говорила, что будто ей так жалко, что мы не вместе приобщаемся и что это первый раз, что она в одном месте, а мы в другом в такую минуту, и т. п. вещи. У меня немножко вертится в животе перед причастием, и я боюсь, чтобы не плохо бы кончилось с моим расстройством желудка. Сегодня в половине 12-того мы уезжаем обратно в Царское Село. 8 часов 40 минут утра.

19 февраля. Воскресенье. Царское село

Приезжая сегодня, т. е. уже приехавши, вышел маленький скандал. Несколько минут перед чаем я испугал д. Ники, спрятавшись за дверью, и последний так рассердился, что он меня схватил и стал трясти, причём ущипнул довольно больно за руку. Я вообще никогда не видал его в таком виде. Глаза делались блестящими и большими, и надо сознаться, что я струсил, хотя говорил, что было очень смешно. Тётя говорит, что у