Начались ежедневные поездки в Москву на тренировки, из которых я ни одной не пропустил, хотя продолжал учебу в коломенском вечернем техникуме. Спасибо отцу, воспитавшему во мне пунктуальность, ответственность за любое дело, которым я в своей жизни занимался. Вставал в пять утра, в шесть отправлялся в Москву. Три часа в пути — электрички тогда ходили медленнее. Тренировка начиналась в десять-одиннадцать утра. Легкий «боксерский» завтрак, на обед сарделька с куском хлеба. От души и от пуза наворачивал уже дома вечером, после занятий в техникуме. Все — спать! Естественно, что в это время — после футбола, конечно — я больше всего любил воскресенья. Отдохнешь-отоспишься и снова окунаешься в «недельный цикл».
Тренировался «Спартак» в маленьких залах в Лужниках. Настоящего футбольного умения, не то что мастерства, мне тогда не хватало. Но желание играть, как я уже сказал, было неуемным, и в отсутствии старания меня никто не мог бы упрекнуть. Прокомментировать мое отношение к тренировкам в своеобразной форме решил Игорь Нетто. Играем мы двусторонку в зале, вдруг Игорь кричит: «Никита! — А главным тренером «Спартака» был Никита Павлович Симонян. — Уберите этого барана! Он все ноги нам отдавил!» А второй тренер, Николай Тимофеевич Дементьев, ему отвечает: «Игорь Александрович, нельзя же так! Парень молодой, старательный! Вы уж ему сами объясните, чего не надо делать, где быть повнимательнее».
То есть я был неуступчивым во всех единоборствах, а более опытные футболисты, игроки основы, конечно же, в тренировочных играх щадили себя. Боялись нанести травму, повреждение и делали упор на технику обращения с мячом. Я же, как умел, так и шел по жизни, по футболу. Кстати, Игорь Нетто всегда отличался непосредственностью в высказываниях, и слово «баран» в его устах — уверен — было совсем не обидным.
Потом начались двусторонние игры. Тогда, после моего удачного дебюта за дублирующий состав, Николай Петрович Старостин и сказал пророческие слова: «Вот же форвард, которого вы искали!»
Вообще, к таким играм он относился всегда серьезно. Объяснял, что футболисты и тут должны настраиваться на борьбу — так же как в играх чемпионата. Матч основы с дублем не был для него второстепенным дополнением к тренировкам. Это была игра, в которой каждый должен был полностью проявить свое мастерство.
Перед первой поездкой на южные сборы мне положили стипендию — 55 (пятьдесят пять) рублей! Я совершенно не ожидал, что молодому футболисту, только-только проходящему проверку на прочность в столичной команде, будут платить деньги. Естественно, был этому очень рад, приехал домой и обрадовал родителей. Платили мне и во время выступлений за команду Коломны, но ведь то была команда второй лиги. А эти 55 рублей стали для меня признанием того, что в футболе я кое-что уже умею делать по-настоящему.
«Спартак» отправился на сборы в Кисловодск. И я, надо же такому случиться, получил травму на одной из первых тренировок. Травму руки. Совершенно немыслимую для сегодняшнего уровня работы в клубах высшей лиги. Тренировались мы на небольших и не очень-то ухоженных полях — все в таких условиях тренировались: «Спартак», «Динамо», «Локомотив». И вот я упал на спокойно расположившуюся рядом с бровкой мусорную кучу, пропоров запястье. До сих пор шрам, кстати, остался. Все испугались, что сухожилие задето, но ничего, обошлось. Не тренировался я недели две после такого боевого крещения. А едва приступив к занятиям, оказался на операционном столе с приступом аппендицита.
Вот тут-то я и подумал: «Не судьба мне в большом футболе играть». Но через несколько дней ко мне в больницу пришел Николай Тимофеевич Дементьев с ребятами. Они меня ободрили, и я буквально расправил крылья. Оказывается, пока я с горечью раздумывал о своей несостоявшейся карьере, команда верила в меня, верила настолько, что в свои силы вновь поверил я сам. Перед отъездом «Спартака» домой в больницу зашел и Николай Петрович Старостин, долго со мной разговаривал, советовал не отчаиваться, быть оптимистом. Команда уехала, а я на восстановительный послеоперационный период отправился домой, где и нашла меня приятнейшая «спартаковская весть» — мой оклад увеличили до 110 рублей. Это известие очень обрадовало моих родителей, они стали усердно кормить меня домашними витаминами: протертой черной смородиной, морсы всякие варить — чтобы быстрее восстановить мои силы, подготовить к дальнейшим тренировкам. Мне ведь так и сказали: «Будешь готов, приезжай». Через месяц, уже в нормальной форме, засобирался я в «Спартак». Напоследок, перед «дальней дорогой», пошли мы с отцом в баню. Вдруг гляжу — шов от операции какой-то пленкой покрыт. Я в панику — не срослось, все пропало! Бегом к врачу. А доктор говорит: «Так это же здорово, это как раз показывает, что операция прошла удачно, швы срослись. Все в порядке, все прекрасно!»
Вошел в свой первый «спартаковский» сезон я удачно, сыграл несколько матчей за дубль. А там тогда приличная команда подобралась, и отношение к дублирующим составам в ту пору было другое. На матчах в Тарасовке всегда собирались почти полные трибуны зрителей, хотя этому, наверное, способствовало и то, что вход на стадион был свободный. В общем, проявив себя в дубле, я сразу же стал достаточно известным игроком, как говорится, в масштабе страны. Газеты писали о «феерическом взлете молодого футболиста». Где-то после десяти туров я впервые вышел играть за «Спартак» в матче высшей лиги. Отыграл все девяносто минут. А к концу сезона наколотил за дублирующий состав больше двадцати мячей, мы стали чемпионами среди дублей, причем с приличным отрывом от второго места. Да еще и за основу поиграть пришлось. В итоге мне было присвоено звание «Мастер спорта СССР»!
В этом же году меня включили в состав молодежной сборной страны, которую тогда тренировал Алексей Александрович Парамонов. Вместе со мной в команде играли Соснихин, Логофет, Сичинава, Полукаров, Маркаров, Абдураимов, Хурцилава. Практически все стали затем настоящими звездами советского футбола, не раз защищали спортивную честь страны в составе сборной СССР. Для меня же включение в сборную и присвоение мастерского звания запомнилось на всю жизнь. Кстати, знак «Мастер спорта» так и остался единственным знаком спортивного отличия, который я с гордостью носил на груди. Все последующие регалии — заслуженного мастера спорта, заслуженного тренера страны — я вынужденно надевал только в момент вручения. А вот напомнить о том, что я мастер спорта, в те годы случая не упускал. Наверное, это звание помогло мне преодолеть комплекс собственной неполноценности, раскрепоститься в спорте и в жизни. Я стал более общительным, увидев, что зеленый виноград, на который с вожделением смотрела Лиса в басне Крылова, стал созревать.
