Итак, в апреле 1895 года Мэйбл, Рональд и Хилари взошли на борт парохода «Гвельф», за три недели доставившего их из Кейптауна в Саутгемптон. Там их встретила самая младшая из сестёр Мэйбл, Эмили Джейн, которую мальчикам представили как тётушку Джейн. До Бирмингема они добрались поездом. Саффилды жили в тесноте, и Мэйбл пришлось поселиться в одной комнате с детьми. Им досталась одна кровать на троих.
Кроме Мэйбл и детей, в этом крошечном домике на одной из улиц района Кингз-Хит ютилось ещё пятеро взрослых: родители Мэйбл, её сестра и младший брат, а кроме того — постоялец, молодой блондин по имени Эдвин Нив, который работал в страховой компании, а в свободное время флиртовал с Эмили Джейн или развлекал Рональда игрой на банджо и песнями из репертуара мюзик-холлов. Но и такая жизнь казалась Мэйбл вполне уютной — в сравнении с тем, что ей приходилось терпеть в Блумфонтейне. Климат здесь был мягкий, дом не сотрясался от свирепых порывов ветра, и можно было спокойно гулять в саду, не опасаясь наступить на змею или тарантула. Конечно, Мэйбл скучала по мужу…но, в конце концов, он сам предпочёл остаться в Африке. А здоровье детей было для Мэйбл дороже всего.
Разумеется, Артур тоже скучал. Он часто писал Мэйбл, сокрушаясь о том, что разлука затягивается, но всякий раз повторял, что не может оставить работу даже на несколько месяцев. Похоже, им овладел навязчивый страх потерять место и погубить свою карьеру безвозвратно.
А Южная Африка к тому времени уже стояла на краю катастрофы. Буры под предводительством Пауля Крюгера[4] уже готовили восстание против англичан и собирали партизанское войско в Трансваале. И пока Артур Толкиен управлял финансами богатых европейцев в Блумфонтейне, Крюгер вёл переговоры о военном союзе между Трансваалем и Оранжевой свободной республикой. До англо-бурской войны оставалось всего несколько лет. Британским подданным, жившим в новых коммерческих центрах, к числу которых принадлежал и Блумфонтейн, приходилось всерьёз опасаться за своё будущее, но Артур мог утешаться хотя бы тем, что семья его сейчас в безопасности.
Но в ноябре 1895 года Мэйбл получила тревожное известие. Артур заболел ревматической лихорадкой. Это была опасная болезнь, и Мэйбл вновь стала умолять Артура на время оставить работу и приехать в Англию, к семье. Но он всё так же упрямо отказывался — на сей раз под предлогом, что не перенесёт холодной английской зимы.
В Блумфонтейне между тем наступило лето, и состояние Артура Толкиена резко ухудшилось. Узнав об этом из очередного письма, Мэйбл решила вернуться в Южную Африку вместе с мальчиками. В конце января 1896 году она начала готовиться к отъезду и заказала билеты на пароход. 14 февраля 1896 года четырёхлетний Рональд продиктовал письмо к отцу (сам он писать ещё не умел), в котором говорилось, как он по нему скучает и как ему не терпится снова увидеться с ним после долгой разлуки.
Но это письмо так и не было отправлено. На следующий день пришло известие, что Артур скончался от сильного кровотечения. Убитая горем Мэйбл немедленно упаковала вещи, оставила мальчиков на попечение своих родителей и села на первый же пароход до Кейптауна. К тому времени, как она добралась до Блумфонтейна, её мужа, с которым она не прожила и пяти лет, уже похоронили на местном кладбище.
А для Рональда началась новая жизнь. Из блумфонтейнской глуши он попал в Бирмингем — бурно растущий промышленный центр, второй по величине среди английских городов, один из столпов Британской империи. В прошлом остались и открытые степи, тянущиеся до самого горизонта, и красное солнце, садящееся за дальние холмы; в прошлом остались игры в саду под навесом, едва спасавшим от палящего зноя и пыли в послеполуденные часы. Теперь Рональда окружал мир однообразных городских домов, кирпичных труб, асфальтированных дворов и заводского дыма.
Несмотря на то, что Артур трудился не покладая рук, подорвал здоровье на работе и умер, так и не позволив себе сделать передышку, его вдова и двое детей остались почти без гроша. Весь его капитал, вложенный в золотые прииски Бонанзы, приносил Мэйбл лишь тридцать шиллингов в неделю. Этого ей с детьми едва хватало на самую скромную жизнь. Ни Саффилды, ни родители Артура не могли оказать им финансовую поддержку, и только зять Мэйбл, Уолтер Инклдон, немного помогал им деньгами. Мэйбл, Рональд и Хилари прожили у Саффилдов уже девять месяцев, и всё семейство страдало от ужасной тесноты. Во что бы то ни стало нужно было подыскать какое-нибудь недорогое жильё.
И к лету 1896 года Мэйбл нашла подходящий коттедж — дом номер 5 по Грейсуэлл-стрит в деревушке Сэйрхоул, в полутора милях к югу от города. В наши дни Сэйрхоул — один из окраинных районов Бирмингема, густонаселённый и сплошь застроенный бетонными домами, но в те времена, когда здесь поселилась Мэйбл Толкиен с сыновьями, это всё ещё было мирное и безмятежное местечко, вдали от городского шума и суеты, в окружении полей и лесов. А в симпатичном кирпичном коттеджике с небольшой террасой Рональд сразу же почувствовал себя как дома.
Воспоминания об этой сельской идиллии он бережно лелеял до самой старости. Дом был небольшим, но уютным, а пожилые жильцы соседнего коттеджа приняли Мэйбл и детей дружелюбно и старались поддерживать их, чем могли. Хилари к моменту переезда было всего два с половиной года, но вскоре он уже начал играть со старшим братом в полях вокруг дома и сопровождать его в долгих прогулках, полных удивительных приключений. Иногда они добирались даже до соседней деревни Холл-Грин и со временем подружились с тамошними ребятами.
Братья были необыкновенно привязаны друг к другу, что и не удивительно — ведь они росли без отца. По этой же причине очень близкие отношения у них сложились и с матерью. С ранних лет мальчики привыкли давать волю фантазии и постоянно изобретали всевозможные игры и развлечения. Одному местному фермеру они отвели роль злого колдуна, и в их воображении мирная загородная местность превратилась в настоящий парк аттракционов, населённый добрыми и злыми волшебниками, соперничающими между собой за власть. Долгие летние дни братья проводили в крестовых походах и дальних странствиях (по местным лесам), защищая невинных и сражаясь со злодеями. Порой они ходили собирать ежевику в живописной лощине, которую окрестили «Долом». Особенно же в душу юному Рональду запала местная мельница, стоявшая близ Грейсуэлл-стрит. Ею владели два нелюдимых мельника — отец и сын. У старшего была длинная чёрная борода, но вёл он себя довольно смирно. А вот младший мельник, судя по всему, терпеть не мог детей и казался им очень страшным. Рональд и Хилари прозвали его Белым Людоедом — потому что он был вечно покрыт мукой с головы до ног. Почти полвека спустя эти персонажи детских фантазий обрели новую жизнь в образах мельников из Хоббитании — досужего сплетника Пескунса и его противного сыночка Тода.
