Кузина выслуга лет мало волновала. Сам он был уже пенсионером. Прослужив двенадцать лет на авианосце в северном ледовитом океане он с пенсией вышел в запас. Вновь решил вернуться на службу в надежде заработать большие деньги в виде «боевых» и по возможности получить звание майора. Прослужив пару месяцев замполитом в мотострелковой роте Кузин попал в штаб, куда и перетянул Козулькина, пулеметчика из его роты. Штабная служба была непыльной и давала возможности к разного рода поблажкам чем он и Козулькин не преименули воспользоваться. Вобщем служба у Кузина шла не бей лежачего. А всю штабную работу за него выполнял Козулькин, что устраивало их обоих.
Придя с обеда Козулькин, а обедал он в зенитной батарее, где теперь числился по штату порадовал Кузина новостью, что в яме у разведчиков сидят три «чеха» и ночью их будут крутить на тапике. Опять спать не дадут всю ночь орать будут. Кузин не слушал помощника у него до сих пор болела голова со вчерашнего и мучили мысли о том как бы соблазнить Нину — медсестру со второго батальона.
Трясясь на броне БМП с мешком на голове, Ваха ни как не мог поверить в реальность происходящего с ним. Еще недавно процветающий московский бизнесмен, с которым за честь считали знаться многие не последние люди сидел избитый в изорванной одежде со связанными руками. Рядом с ним в таком же виде сидели и Шамиль с Саидом. Ваха хотел обратиться к солдатам предложить им деньги, но получил удар в лоб кулаком от здорового усатого дяди. После упоминания о деньгах Ваху хорошенько обыскали и вытащили из подкладки уже изорванного пиджака три стодолларовых купюры. Доллары тут же перекочевали в карман офицера с татарскими чертами лица, который командовал группой солдат, задержавших братьев Алиевых.
Немного успокоившись Ваха стал обдумывать дальнейшие возможные варианты развития событий. Как юрист Ваха понял, что никаких доказательств его участия в закладке фугаса нет. Да и действий он никаких не совершал, просто сидел в машине. Если братья не проговорятся, а они не проговорятся, они настоящие мужчины — воины. Их никто не сломит, тем более жалкие русские недоноски, которых на их родине его земляки имеют как хотят. Здесь то на своей земле Вахе даже стены помогут. Нет, ничего страшного не будет. Ну допросят и максимум дня через три отпустят. Ваха же законы знает, русские тем более. Да и вообще Ваха и земляки его часто с помощью денег решали щекотливые вопросы. С деньгами в России можно решить все, вон Басаев до Буденовска со своими орлами доехал, было бы денег по более добрался бы и до Москвы.
Саид сидел молча он не думал, что будет что-то страшное. Скорее всего обменяют или отпустят по амнистии, а так будет говорить что они трое пастухи и искали корову. Не он первый не он последний кто по амнистии выходил от русских и снова воевал. Многие сейчас в милиции у Гантамирова служат, а в 96-ом по русским палили в Центорое. Да нет, все обойдется. Слышал правда от ребят, что в некоторых полках мучили пленных, но это же когда война вовсю, а сейчас вроде как русские объявили, что активные бои закончились. Правда полк, что рядом с ними стоит дурной славой пользуется, еще с первой войны. Тогда в 96-ом их Хаттаб хорошо расстрелял на пасху под Шатоем, почти сто человек отправили в ад, всю колонну. Там им и надо сволочам. Теперь они опять здесь. Но русские сами связали себя по рукам и ногам своими законами, амнистию боевикам вот очень кстати объявили. Нет все будет слава Аллаху хорошо.
Шамиль думал только об одном, удалось ли братьям-воинам поставить фугас, чтобы русские подорвались. С каждым убитым русским Шамиль испытывал кратковременное облегчение от своей боли и позора. О том что будет с ним и братьями Шамиль особо не волновался. Сказал же он русским, что они пастухи, ехали искать корову. Ну посидят немного в Чернокозово и выйдут на волю. Амнистия и все такое. Оружия у них нет, фугас далеко от них, все обойдется. Только бы быстрее обратно в горы, снова бороться с собаками, мстить за Лолу и детишек. Шакалы, что сделали. Чем жена то им помешала, что дети-то. Невольно Шамилю влезло в голову забытое воспоминание о том, как в 94-ом еще перед первой войной он со своими ребятами потрошил в Грозном одну русскую семью, что долго не хотела уезжать. Ребята тогда, да и он сам славно повеселились. Мужа с женой отымели на глазах друг у друга и их дочери. Хозяину с хозяйкой потом головы отрезали, и поставили на шкаф, дочку их трахать не стали, она еще девочка была — четырнадцать лет — ее по хорошей цене продали одному турку, тот ее к себе в бордель переправит, девственницы там в большой цене. Шамиль отогнал от себя это глупое и несвоевременное воспоминание. Чушь, все чушь. Все будет хорошо. Он воин Аллаха и Аллах поможет ему.
По тому что БМП остановилась и их троих как кули скинули с брони на твердую как асфальт землю Ваха и его братья поняли, что их привезли на место. Они в полной темноте из-за надетых на головы мешков, стояли на коленях. Через небольшую щелку в мешке Саид увидел выложенную камешками цифру 132. "О Алла!" вырвалось невольно у Саида. Это и есть тот самый полк, про который ходили такие чудовищные слухи о пытках и расстрелах пленных. Неужели они попали именно к этим бешеным псам. Слова о том, что крутить на тапике и проверить очко произвело на Шамиля и Саида самое гнетущее впечатление. Они уже слышали от тех немногих несчастных, что побывали в этом полку о тех зверствах, которые там происходят. Неужели это правда. Нет, не может быть. Как же ведь ОБСЕ, ведь есть красный крест, ведь активные боевые действия со слов руководства страны не ведутся. Нет, ничего особо страшного не должно быть. Мы же цивилизованная страна. Есть же права человека, международный суд, Женевская конвенция наконец. Нет, все должно обойтись.
Ваха слышавший восклицание брата ничего не понял. А слова о тапике и «очке» воспринял как глупую шутку. Тем не менее всю троицу куда-то повели и сняли мешки лишь когда они оказались позади каких-то палаток, возле деревянного сарая. Вокруг них столпилось человек десять полуголых грязных солдат. Их взгляды и выражение лиц не предвещали ничего хорошего. Из палатки вышел какой-то высокий мужчина, по повадкам видимо офицер, но не тот, что их задержал. Задержавший их офицер в это время оправлялся за сараем.
— Снимайте штаны — приказал пленным высокий мужчина. — Ну раздевайтесь чехи, быстрее — нетерпеливо приказал офицер.
Пока братья Алиевы уже с развязанными руками стояли в замешательстве солдаты не долго думая стали бить и пинать их и через две-три минуты братья Алиевы уже голые ползали по земле. Их одежда, вернее, то что от нее осталось, плавала в яме со сточной водой. Затем все трое братьев были поставлены в позу «раком». Саида и Шамиля при этом двое солдат держали за бороды и ржали как лошади. У Вахи бороды не было, только недельная щетина, ему просто отвесили оплеуху.
