Сюда шли бессеребреники, люди мужественные, готовые не за деньги, но ради идеи, ради спасения других пожертвовать собою. Потом, с годами, мысль о самопожертвовании при спасении заложников станет одной из основных и обретет свою страшную реальность.
Однако, когда Беквит обещал добровольцам, вступающим в «Дельту», гроб, он твердо знал: случись подобное, семья погибшего будет хорошо обеспечена, а при ранении или увечья инвалид получит пенсию, которая обеспечит ему достойную жизнь.
А у нас? Что делать с бойцом группы «А», если он в конце своего пути останется инвалидом? Только одно: отправить на мизерную пенсию и тем самым обречь и его и семью на жалкое существование. А ведь группа реально столкнулась с этой проблемой уже в 1979 году, когда после штурма дворца Амина в Афганистане несколько бойцов получили тяжелые ранения.
Счастье, что тогда начальником 7-го управления был Алексей Дмитриевич Бесчастнов, фронтовик, человек большой души, который и заступился за инвалидов, ходатайствовал за них перед Андроповым. Они остались в кадрах КГБ. Некоторые служат и сейчас, поскольку их феноменальный опыт нужен другим.
Но окажись на месте Бесчастнова кто-либо другой, скорее всего инвалиды-альфовцы были бы там же, где сотни афганцев, подобных им: в отставке, в запасе, на жалкой пенсии. Ведь никакими законодательными актами их дальнейшее пребывание на службе, увы, не предусмотрено. Еще хуже обстояло дело с семьями погибших.
В Афганистане группа «А» потеряла двоих своих сотрудников. Но ведь и в «мирное» время работа альфовцев связана с постоянным риском и, как это ни горько сознавать, возможны потери — пули террористов ничем не отличаются от пуль моджахедов. К глубокому сожалению, такой сложный вопрос не удалось проработать в период формирования группы и определения ее статуса.
Хотя, откровенно говоря, негоже становиться в позу судьи, зная, как создавалась группа. Задним числом мы все умны. Михаил Михайлович Романов признался мне, что были и у них попытки предугадать судьбу людей подразделения, заглянуть вперед — выпросили сотрудникам немножко повыше оклад да льготное начисление срока службы — день за полтора. Чтобы понять, скольких трудов это стоило, надо окунуться в ту эпоху. О большем тогда не приходилось и мечтать.
Да они и не мечтали, считая, что вполне достаточно того, что есть. Более важным было другое — какая впереди работа. Хотелось службы интересной, боевой. На отборочной комиссии лейтенанту Анатолию Савельеву сказали лишь одно, что работа, которую ему предлагают в группе «А», будет интересней прежней. Правда, при этом добавили — и опасней. Но это уже не имело значения, Анатолий дал согласие.
Так что же за люди пришли в подразделение? Прежде всею, спортсмены. Группа комплектовалась из числа высокоподготовленных в физическом и профессиональном отношении сотрудников КГБ.
Как правило, офицеры и прапорщики имели высшее или среднее специальное образование.
Чарльз Беквит в своих воспоминаниях пишет, что при проведении тестов с кандидатами в «Дельту» он "был шокирован неинформированностью солдат". Он задавал такие, например, вопросы: "что вы думаете о разногласиях между Президентом Труменом и генералом Макартуром во время корейской войны, кто из них был прав и почему?" Ответом чаще всего было унылое молчание.
Экзаменовать наших сотрудников не было необходимости. Теоретически они подковались крепко. Валерий Емышев, к примеру, пришел в группу после окончания высшей школы КГБ, имел юридическое образование, Анатолий Савельев закончил авиационный техникум и педагогический институт.
Руководителей интересовали тесты на физическую подготовленность. И потому, естественно, в составе группы «А» собрались в подавляющем большинстве перворазрядники, кандидаты и мастера спорта, чемпионы управления Комитета государственной безопасности города Москвы и даже страны. Так, мастер спорта Глеб Толстиков, сотрудник группы «А», был чемпионом страны по боксу, участником Олимпийских Игр.
Но и при особой важности физподготовки, других специальных дисциплин, таких как ведение огня из всех видов оружия, вождение автомобилей и бронетанковой техники, на первое место при отборе кандидатов в группу ставилось "наличие головы". Этот шутливый термин стал определяющим. Речь шла об умении мыслить оперативно, безошибочно принимать решения, быстро и наверняка действовать при их выполнении.
Да, со временем у группы появилось психологическое и медицинское обеспечение, собственные разработки, изучался и применялся зарубежный опыт. И все-таки, какие инструкции ни пиши, какими специалистами ни обставляй сотрудника, в операции, лицом к лицу с преступником, он всегда один. И чаще всего помочь ему не могут ни начальник, ни старший товарищ.
В Уфе, в 1986 году, вооруженными преступниками был захвачен самолет Ту-134 с 76 пассажирами на борту. Террористами оказались двое военнослужащих. Нечто подобное случилось и чуть раньше, в Сарапуле Удмуртской АССР. Тогда довольно легко удалось переиграть преступников, тоже солдат. Однако жизнь непредсказуема. Теперь это были не просто молодые парни в погонах, и самолет они захватили не случайно. Они оказались своего рода «специалистами», службу проходили в составе нештатной антитеррористической группы подразделения внутренних войск, специально готовились, изучали устройство самолета — все выходы, входы, люки и лючки. Им не составило труда перекрыть практически все пути проникновения в авиалайнер, да еще при наличии такого мощного оружия как пулемет и автомат. Они были почти неуязвимы. Ситуация, что называется, нештатная. Думай, группа «А», думай.
Кстати говоря, за все время деятельности группы штатных ситуаций практически не было. Жизнь ломает самые тщательно отработанные планы в первые же минуты операции.
В Сухуми в 1990 году при взятии захваченного преступниками изолятора временного содержания микроавтобус «РАФ», в который погрузились террористы, должен был остановиться сразу, после взрыва. На такой «ход» и просчитывалась вся операция, но «РАФ» прокатился метров пятнадцать-двадцать. А ведь каждая секунда, каждый метр его движения может быть оплачен человеческими жизнями. И вновь думай, «Альфа», думай, действуй только наверняка. Ошибка недопустима, однако, увы, случаются и ошибки.
В Ленинграде 8 марта 1988 года семья Овечкиных захватила самолет Ту-154, следовавший рейсом Иркутск-Курган-Ленинград. Первые сведения, которые поступили на землю, показались местным руководителям КГБ и ГУВД не такими уж страшными. Женщина с детьми, подросток с обрезом, мифическое взрывное устройство… Когда переговоры зашли в тупик, решили начать штурм. Какими силами? Собственными. К чему им «Альфа», они сами с усами.
