Приходится удивляться, как эти слова Сталина, несмотря на недреманное око Савельева, сохранились в протоколе: ведь они же не оставляют камня на камне во всей позднейшей многолетней агитации по поводу Брест-Литовского мира. Оказывается, 19 января (1 февраля) Сталин считал, что позиция Троцкого дала партии «выход из тяжелого положения». Слова Сталина станут вполне понятны, если принять во внимание, что в течение всего этого критического периода подавляющее большинство партийных организаций и Советов стояли за революционную войну, и что, следовательно, позиция Ленина могла быть проведена не иначе, как путем партийного и государственного переворота (о чем, конечно, не могло быть и речи). Таким образом, Сталин отнюдь не ошибался, а только констатировал бесспорный факт, когда говорил, что позиция Троцкого являлась для партии в тот период единственно мыслимым выходом из положения.
10 февраля 1918 г. произошло несколько событий: оглашение советской делегацией на мирной конференции в Брест-Литовске заявления об отказе Советского правительства подписать аннексионистский мир и о прекращении войны с державами Четвертого союза; отъезд советской делегации в Петроград; опубликование приказа верховного главнокомандующего Н. В. Крыленко о прекращении военных действий против держав Четвертого союза и о демобилизации армии. Как же вообще вышло так, что ни одно течение, ни одно направление, ни одна организация нашей партии не были против этой демобилизации? Что же мы – совершенно с ума сошли? Нисколько. Офицеры, не большевики, говорили еще до Октября, что армия не может воевать, что ее на несколько недель на фронте не удержать. Это после Октября стало очевидным для всякого, кто хотел видеть факт, неприглядную горькую действительность, а не прятаться или надвигать себе на глаза шапку и отделываться гордыми фразами. Армии нет, удержать ее невозможно. Лучшее, что можно сделать, – это как можно скорее демобилизовать ее. Это – больная часть русского государственного организма, которая не может выносить долее тяготы этой войны. Чем скорее мы ее демобилизуем, чем скорее она рассосется среди частей, еще не настолько больных, тем скорее страна может быть готовой для новых тяжелых испытаний. Вот что мы чувствовали, когда единогласно, без малейшего протеста принимали это решение, с точки зрения внешних событий нелепое, – демобилизовать армию. Это был шаг правильный. Мы говорили, что удержать армию – это легкомысленная иллюзия. Чем скорее демобилизовать армию, тем скорее начнется оздоровление всего общественного организма в целом. Вот почему такой глубокой ошибкой, такой переоценкой событий была революционная фраза: «Немец не может наступать», из которой вытекала другая: «Мы можем объявить состояние войны прекращенным. Ни войны, ни подписания мира». Но если немец наступит? «Нет, он не сможет наступать».
Заседания ЦК 18 февраля были целиком посвящены вопросу о том, как реагировать на начавшееся немецкое наступление.
После разрыва переговоров в Бресте 10 февраля и оглашения русской делегацией декларации о прекращении войны и неподписании мира в Германии окончательно победила «военная партия» – партия крайних аннексионистов. На совещании в Гамбурге 13 февраля, происходившем под председательством императора Вильгельма, была принята предложенная им формулировка: «Неподписание Троцким мирного договора автоматически влечет за собой прекращение перемирия». 16 февраля германское военное командование официально сообщило Советскому правительству о прекращении перемирия с Советской республикой с 12 часов дня 18 февраля, нарушив, таким образом, договор о том, что предупреждение о прекращении перемирия должно быть сделано за семь дней до начала военных действий.
Вопрос о том, как реагировать на немецкое наступление, обсуждался на заседании ЦК партии вечером 17 февраля. Немедленное предложение Германии вступить в новые переговоры для подписания мира было отвергнуто 6 голосами против 5; с другой стороны, «за революционную войну» не голосовал никто, причем Н. И. Бухарин, Г. И. Ломов и А. А. Иоффе «отказались от голосования в такой постановке вопроса». Большинством голосов было принято решение «выждать с возобновлением переговоров о мире, пока в достаточной степени не проявится наступление и пока не обнаружится его влияние на рабочее движение». Единогласно при трех воздержавшихся было принято следующее постановление: «Если мы будем иметь как факт немецкое наступление, и революционного подъема в Германии и Австрии не наступит, – заключаем мир».
18 февраля началось наступление немцев. ЦК партии заседал весь день – с небольшими перерывами (на одном из протоколов указано время – «вечером», два другие более точно не датированы). На первом заседании, после выступления Ленина и Г. Е. Зиновьева за подписание мира и Л. Д. Троцкого и Н. И. Бухарина – против, – предложение: «немедленно обратиться с предложением о возобновлении мирных переговоров» было отвергнуто 7 голосами против 6. На втором, вечернем, заседании после выступлений Ленина, И. В. Сталина, Я. М. Свердлова и Н. Н. Крестинского за возобновление переговоров о мире, М. С. Урицкого, Н. И. Бухарина и Г. И. Ломова – против, и Л. Д. Троцкого, предложившего – не возобновлять переговоры о мире, но затребовать от немцев формулированные требования, – был поставлен на голосование вопрос: «следует ли немедленно обратиться к немецкому правительству с предложением немедленного заключения мира?» Это предложение было принято 7 голосами (Ленин, И. Т. Смилга, И. В. Сталин, Я. М. Свердлов, Г. Я. Сокольников, Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев), против – 5 (М. С. Урицкий, Г. И. Ломов, Н. И. Бухарин, А. А. Иоффе, Н. Н. Крестинский) при 1 воздержавшемся (Е. Д. Стасова).
Далее было решено сейчас же дать точную формулировку принятого решения и выработать текст обращения к немецкому правительству. По предложению Ленина было поставлено на голосование, из каких частей должна состоять телеграмма. За протест голосовали все, 2 воздержалось. За вынужденность мира – все, 2 воздержалось. За готовность подписать старые условия с указанием, что нет отказа от принятия худших предложений: за – 7, против – 4, воздержалось – 2. Выработка самого текста поручена Ленину и Л. Д. Троцкому.
Проект радиограммы был тогда же написан Лениным и с незначительными поправками Л. Д. Троцкого утвержден на соединенном заседании ЦК большевиков и левых эсеров и послан за подписью Совнаркома в ночь на 19 февраля в Берлин.
Ответ на советскую радиограмму с изложением немецких условий мира был получен в Петрограде в 10, 1/2 час. утра. Условия мира, по сравнению с предъявленными 10 февраля, были значительно ухудшены. Лифляндия и Эстляндия должны были быть немедленно очищены от Красной армии, и в них вводилась немецкая полиция; Россия обязывалась заключить мир с буржуазными Украинским и Финляндским правительствами и т. д.
