Тем не менее, она опасалась, что все еще не нашла «своего» читателя. Ее в особенности раздражала реклама «Источника», представлявшая роман в качестве эпической любовной истории, а не серьезной пищи для ума. Она отправила гневное письмо Арчибальду Огдену, в котором подробно описала причины своей неудовлетворенности. Незадолго до этого она предприняла самостоятельные действия, направленные на продвижение книги в качестве политического заявления. Как Рэнд объяснила Эмери, она хотела стать праворадикальным эквивалентом Джона Стейнбека: «Пускай теперь наши сторонники сделают мне «имя» – я должна посещать встречи, возглавлять движения и представлять собрания. Я могу стать настоящей находкой для наших так называемых реакционеров». Ключом к этому должно было стать продвижение «Источника» в качестве идеологического и политического произведения – продвижения, которым не стало заниматься издательство Bobbs-Merrill.
Для Рэнд было особенно важно подчеркнуть, что эти ее амбиции не носят личного характера. Проблема, объясняла она Эмери и нескольким другим адресатам, состояла в том, что на интеллектуальном поле в Америке выросла баррикада из идей «розовых», коллективистов и сторонников Нового курса, через которую другие точки зрения попросту не были слышны. Вот почему были столь важны такие книги, как «Источник»: если она станет «очень известной, это проложит путь другим авторам наших взглядов». Рэнд была убеждена, что люди их поддержат, и только интеллектуалы левого толка стояли на пути.
Необходимый толчок «Источнику», в конце концов, придал Голливуд. Идея создания фильма по этой книге была для Рэнд особенно соблазнительной. Роман продавался хорошо, но она все еще беспокоилась, что его может постичь такое же бесчестие, как «Мы – живые». Кинокартина могла бы сделать ее имя известным более широкой аудитории и обеспечить долгую жизнь своему литературному первоисточнику. Но первое предложение об экранизации, поступившее всего через три недели после публикации, она отвергла, полагая, что со временем ее книга приобретет большую ценность. Осенью 1943 ее новый агент сообщил о более выгодном предложении от Warner Brothers. Рэнд принялась торговаться. За почти двадцать лет в индустрии, она многому научилась. «Красная пешка», первый сценарий, который ей удалось продать, вскоре после этого удвоился в цене, принеся студии хорошую прибыль, от которой автору не перепало ни цента. Теперь Рэнд была настроена получить никак не меньше пятидесяти тысяч долларов – сказочную сумму, если учесть, что за два года до этого она танцевала от радости, получив жалкий аванс в одну тысячу. Warner Brothers пытались сбить цену, но Рэнд была непреклонна.
В ноябре сделка состоялась. Ничуть не меньше, чем деньги, радовала Айн заинтересованность студии в том, чтобы сценарий был написан ею самой. Впрочем, это означало, что ей и Фрэнку придется вернуться в Голливуд – а такая перспектива ее пугала.
Но все же, она понимала, что только личное присутствие на съемочной площадке может дать ей уверенность, что полнота ее замысла и суть содержащихся в книге идей будут реализованы на экране должным образом. Warner Brothers даже пообещали ей возможность консультировать съемочную группу фильма в процессе производства. После того, как контракт был подписан, Фрэнк и Изабель Патерсон посадили Рэнд в такси и отвезли в знаменитый магазин дизайнерской моды Saks Fifth Avenue. Там Фрэнк сказал своей жене: «Можешь купить себе любую шубу, но при условии, что это будет норка». Рэнд хотела спрятать деньги в кубышку и экономить каждый цент – такова уж была ее привычка. Но Фрэнк и Изабель лучше нее самой понимали, что теперь все будет по-другому. После стольких лет напряженной работы Рэнд наконец-то сделала себе имя.
Глава 17
Возвращение в Голливуд
В Голливуд Айн и Фрэнк приехали знаменитыми. «Источник» был главным хитом сезона, и город полнился слухами о том, кого выберут на главные роли. Кинозвезды принялись обхаживать Рэнд, надеясь, что она сможет повлиять на решение студии. Джоан Кроуфорд дала обед для О’Конноров и пришла на него одетая, как Доминик, в длинном белом платье и с аквамаринами. Warner Brothers предоставили Рэнд огромный офис с секретарем и еженедельную зарплату в 750 долларов. Контраст между прибытием Айн в США в качестве нищей эмигрантки без гроша в кармане и ее нынешним положением был потрясающим.
Но голливудская магия уже не действовала на нее. Рэнд постоянно жаловалась на «отвратительный калифорнийский солнцепек». Ее сердце принадлежало Нью-Йорку, и она надеялась, что пребывание в Калифорнии не будет слишком долгим. Она незамедлительно приступила к работе над сценарием «Источника» и закончила его за несколько недель. Однако блицкрига не получилось, поскольку производство фильма было заморожено в связи с войной. Рэнд пришлось настроиться на продолжительное пребывание в Калифорнии. Когда ее работа для Warner Brothers была закончена, она заключила пятилетний контракт на написание сценариев с независимым продюсером Хэлом Уоллисом. О’Конноры купили дом, который полностью удовлетворял вкусам их обоих – здание в стиле модерн, спроектированное Ричардом Нитрой и расположенной в Четсуорте, в часе езды от Голливуда. Дом из стали и бетона стоял на участке в тринадцать акров. В конечном итоге они прожили там семь лет.
За это время в мировоззрении Рэнд произошли две существенных перемены. Первой была переориентация ее образа мыслей на концепцию разума, которую она связывала с Аристотелем. Когда Рэнд приехала в Калифорнию, она работала над своей первой нехудожественной книгой – впоследствии этот проект был свернут ради ее третьего романа. Таким же образом, как «Источник» демонстрировал ее идеи относительно индивидуализма, эта следующая книга должна была выразить растущую склонность Рэнд к темам разума и рациональности. После трех лет в Калифорнии Рэнд поставила перед собой новую цель. Ранее мотивирующей силой ее творчества был индивидуализм – теперь же она говорила в интервью следующее: «Знаете ли вы, что целью моего личного философского крестового похода является не просто битва с коллективизмом либо же альтруизмом? Эти вещи являются всего лишь последствиями, эффектами – но не первопричинами. Теперь я вычислила главную причину, корень любого зла на земле – иррациональность».
Также Рэнд все отчетливее понимала, что существует ряд особенностей, отделяющих ее от общей массы либертарианцев или, как она теперь их называла, «реакционеров». Дело было в ее оппозиции по отношению к альтруизму, и, что еще более важно, в ее нежелании идти на компромисс с теми, кто защищал традиционные ценности. В 1943 году голос Рэнд был одним из немногих, выдвигавших убедительные аргументы в пользу капитализма и ограничения полномочий правительства. В последующие годы он стал частью большого хора – и такая роль ее не устраивала.
