— Карим, многое из того, что я читала, правда.
Вскипев, как чайник на огне, Карим метнул гневный взгляд в мою сторону.
— Хотя, конечно, сильно преувеличено, — поспешно добавила я.
Карим попытался собрать все бумаги, но несколько листов я спрятала за спиной.
— Хочу перечитать один параграф еще раз, — сказала я. — Я верну их тебе попозже вечером.
Тяжело дыша от гнева, Карим снова повернулся к Амани.
— Я не буду спрашивать у тебя имени того, кто дал тебе эти бумаги, но при одном условии, что ты выбросишь этих людей из своей жизни.
Голос Амани дрожал:
— Но, папа, это моя подруга.
— Амани, это приказ! Я не позволю, чтобы моя дочь общалась с врагами нашей семьи!
Амани заплакала, но на Карима это не подействовало.
— Амани?
Через несколько минут она сдалась:
— Обещаю, папа.
Напуганная и покорная, Амани что-то шепотом сказала отцу на ухо и после того, как он ее ласково обнял, вышла из комнаты.
Пронзительный взгляд Карима вновь обратился на меня. Передразнивая меня, он произнес:
— Карим, многое из того, что я читала, правда! — Весь красный он добавил: — Жена, которая во всем поддерживает мужа, — настоящее сокровище, Султана!
Совсем недавно я услышала, что хитрый воин знает, когда отступить. Не способная сравняться с Каримом в его безумной ярости и боясь еще больше рассердить его, я поспешно вышла из комнаты.
Карим в бешенстве покинул дворец. Когда он не вернулся к ужину, я знала, что он появится очень поздно.
Я заглянула к детям и обнаружила, что необычно смирная Амани уже легла спать. Маха болтала по телефону.
Я взглянула на часы и стала ждать мужа. Я еще раз перечитала страшные обвинения в адрес многих известных членов моей семьи — в супружеской неверности, воровстве, актах репрессий, незаконных арестах и высокомерном игнорировании тех обязанностей, которые налагает на нас то высокое положение, которое нам, Аль Саудам, посчастливилось унаследовать.
Мое подозрение, что все эти заявления были правдой, вконец испортило мне настроение. Мое душевное состояние скоро распространилось и на Карима: ум рисовал уже картинки того, что муж в этот момент находится в объятиях другой женщины. Многие принцы семейства Аль Саудов грешат тем, что привозят в страну из-за границы женщин сомнительной репутации, чтобы с ними насладиться внебрачными сексуальными удовольствиями. Видения того, как мой любимый муж ласкает другую, начали преследовать меня: я вскочила и стала нервно метаться по комнате. В минуту полного отчаяния я схватила хрустальную вазу и разбила ее о стену. Но даже это не принесло облегчения — я заплакала.
Заснуть я не могла. И когда наконец я все-таки закрыла глаза, свет, проникающий в комнату через щели ставен, сообщил мне, что уже рассвет.
Карим вернулся ближе к полудню.
Я уже собиралась звонить его брату Асаду, когда мой муж вошел в комнату. И хотя глаза его покраснели, Карим был абсолютно спокоен, словно вернулся после обыденных своих дел.
— Любимая, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.
Я улыбнулась, чтобы скрыть свое отчаяние. Каждая женщина досконально знает и чувствует своего мужа. Я уловила запах другой женщины, о чем и сообщила ему.
Пытаясь успокоить меня, Карим плел одну ложь за другой, но в порыве яростной ревности я уже притащила в спальню три чемодана.
Я стала складывать в них свои вещи.
Карим начал выкладывать их обратно.
Я складывала, он выкладывал.
Наш разговор был похож на наши действия: мы повторяли одно и тоже только разными словами.
Я посмотрела в очередной раз на свой пустой чемодан и погрозила разводом.
Карим взял телефонную трубку и предложил мне набрать номер друга, в доме которого он провел ночь. Ну конечно же друг поклянется, что он говорит правду и что ни о каких женщинах не было и речи.
Прекрасно зная, что этот друг прикроет его, я поняла, что никогда не узнаю правды.
— Бессмысленно толочь воду в ступе, — презрительно сказала я.
Я на этот раз потерпела поражение. Меня охватило непреодолимое желание сделать мужу больно. Вспомнив о своем обещании больше не пить и зная, что для Карима будет большим ударом, если я нарушу это обещание, я прошла в кабинет, в котором хранились наши запасы алкоголя. Открыв бутылку виски, я стала пить прямо из горлышка. Наши взгляды с Каримом встретились: в его глазах я увидела выражение потрясения. Я сказала ему то, о чем в этот момент думала:
— Мужья правят — жены безропотно терпят. — Я замолчала и сделала еще один глоток, после чего произнесла с угрозой: — Карим, если ты будешь спать с другими женщинами, я точно стану алкоголичкой.
Карим, заморгав от удивления, сказал:
— Значит, пить. — Он посмотрел на часы: — В двенадцать часов утра! Что ж, Султана, отличная идея! — Он подошел ко мне, взял бутылку и вдруг тоже сделал большой глоток.
Тыльной стороной ладони он вытер губы и усы.
— Если моя любимая женщина станет алкоголичкой, то мне ничего не остается, как стать алкоголиком!
Я уставилась на Карима. Я совсем не хотела, чтобы кто-нибудь из нас стал алкоголиком.
Чуть заметная улыбка заиграла на его лице. У моего мужа было два лица: одно обаятельное, другое отвратительное. Я начала сдаваться, глядя в его большие черные глаза, которые светились такой любовью.
Когда широкая грудь Карима начала сотрясаться от беззвучного смеха, весь мой гнев сразу испарился. Я громко рассмеялась и поставила бутылку с виски обратно на полку.
Еще мгновение — и мы оказались в объятиях друг друга. Наша последняя ссора быстро была потоплена в том бездонном океане, где погребены и все остальные неразрешимые конфликты нашего брака.
На следующее утро Карим серьезным тоном сказал, что хочет обсудить со мной важный вопрос.
Я заказала на кухне крепкий кофе и тихо сидела с чашкой, слушая Карима, который делился своими мыслями.
— Случай с Амани заставил меня серьезно подумать о будущем Саудовской Аравии. Я решил больше денег инвестировать в иностранные предприятия.
Я непонимающе посмотрела на него и спросила:
— Зачем тебе это?
— Ради наших детей, Султана. — После небольшой паузы он спросил: — Ты согласна?
Пытаясь сосредоточиться, я потерла лоб.
— Честно, я не знаю. Слишком рано еще думать о делах. — Помолчав, я спустя некоторое время добавила: — Тебе не кажется, что у нас и так достаточно предприятий за границей?
Мы с Каримом владели гостиницами и компаниями в Европе, Америке и Азии. Даже сейчас уже практически невозможно контролировать все, чем мы владеем. По последним данным, наши общие активы в недвижимости, предприятиях и компаниях по всему миру составляют почти 900 миллионов американских долларов.
