и сердечные капли помогли. Так Господу благодарна, что нет слов, что дал нам это утешение. Погода хорошая, теплая, сидела на балконе.
Да, тяжело Вам, бедная, – и всем. Надо еще худшего ждать, для достижения лучших времен – все до конца терпеть. Трудно это, больно, но Господь поможет. Слышим много страшного. Расстреляли милого знакомого офицера, бывшего нашего раненого. Не могу об этом спокойно думать. Были также герои на войне. От ран при смерти совсем были – поправились, и вот как кончилось. Святые мученики. Понимать это не в силах. Но Господь знает, почему нужно, но больно, так больно, больно…
Стала опять рисовать молитвы и даже образки на бумаге из благодарности к тем, которые нас теперь щедро балуют. Вареньями, пирожками, сухариками и т. д., кофе, чай. Ужасно люди трогательно все это делают, тайком. Вышиваем. Теперь опять вечера со всеми проводим, а на той неделе – тихо, одни были, и он (государь император) нам читал из жизни Св. Николая Чудотворца, пока мы работали. Снег на улице тает. Солнце очень греет. Скажите дорогой Знаменской, если ей трудно из-за неполучения пенсии, чтобы она откровенно писала, с радостью помогу опять [582]. Знаю, как трудно живется, но есть добрые люди на свете – благослови их Господь, что не забывают и помогают [583], и я Знаменской (в свою очередь) хочу быть полезной. Радость свою разделить с другими милыми друзьями. Дети Вас крепко целуют. Попробую Юлии Александровне (Ден) написать, она будет рада. Татьяна зовет меня на балкон, так что надо кончать письмо. Храни Вас Бог. Крещу Вас, милая моя. Нежно Вас целую и молю Бога хранить от всякого зла и утешить.
Сестра.
От государыни императрицы Александры Феодоровны А.А. Вырубовой [584]
Тобольск, 13/26 марта 1918 г.
Господь Бог дал нам неожиданную радость и утешение, допустив нам приобщиться Св. Христовых Тайн, для очищения грехов и жизни вечной [585]. Светлое ликование и любовь наполняют душу. Вернулись мы из церкви и нашли твое милое письмецо [586]. Разве не удивительно, что Господь нам дал читать твое приветствие именно в тот день… Как будто ты, ненаглядная, вошла к нам поздравить нас по-старому. Горячо за тебя и за всех молилась, и отец Владимир (Хлынов) вынул за всех вас частицы – и за дорогих усопших. Часто прошу молиться за любимых моих далеких друзей, – они знают уже мои записки. Подумай, была 3 раза в церкви! О, как это утешительно было. Пел хор чудно, и отличные женские голоса; «да исправится» мы пели дома 8 раз без настоящей спевки, но Господь помог. Так приятно принимать участие в службе. Батюшка и диакон очень просили нас продолжать петь, и надеемся устроить, если возможно, или удастся пригласить баса.
Все время тебя вспоминали. Как хороша «Земная жизнь Иисуса Христа», которую ты послала, и цветок душистый [587]. Надеюсь, ты телеграмму получила. Раньше их почтой посылали, теперь, говорят, идут в три дня. Маленький серафимчик прилетит к тебе до этого письма и принесет тебе мою любовь. Стала маленькие образки таким же способом рисовать, и довольно удачно (с очками и увеличительным стеклом), но глаза потом болят. Довольно много придется молитв рисовать. Благодарность всем, не забывающим твоих дорогих едой и т. д. Белья взяли каждая по 2, спрячем до лета. Нежное спасибо Эмме (графиня Э.В. Фредерикс) за письмо и чудную теплую кофточку. Окружена твоими нежными заботами. Духи – целая масса – стоят на камине. Погода теплая, часто на балконе сижу. Дошла с помощью Божьей пешком в церковь, теперь должна надеяться попасть 25-го (праздник Благовещения). Скажи маленькому М(аркову), что его шеф был очень рад его видеть. Хорошо помню тот день, когда он у нас с твоими родителями был, так мило о Тебе писал [588]. Дорогую фотографию твоего отца счастлива получить, так его напоминает, милого старичка [589]. Как Бог милостив, что вы так много виделись последние месяцы и дружно жили. Целую бедную Мама (Н.И. Танеева). Всегда теперь за него (А.С. Танеев) молюсь и уверена, что он близко около тебя, но как сильно его должно вам недоставать! Он свое дело сделал, до гроба преданный нам, любящий, глубоко религиозный. 26 лет, как я своего отца похоронила… и благодарю Бога, что его нет теперь на свете.
Читаю газеты и телеграммы и ничего не понимаю. Мир, а немцы все продолжают идти вглубь страны, – им на гибель. Но можно ли так жестоко поступать? Боже мой! Как тяжело!
Посылаю тебе немного съедобного, – много сразу не позволяют. Много хочу моему улану Яковлеву передать через отца Иоанна – благослови его Господь за все. Когда все это кончится? Когда Богу угодно. Потерпи, родная страна, и получишь венец славы. Награда за все страданья. Бывает, чувствую близость Бога, непонятная тишина и свет сияет в душе. Солнышко светит и греет и обещает весну. Вот и весна придет и порадует, и высушит слезы и кровь, пролитые струями над бедной Родиной. Боже, как я свою Родину люблю со всеми ее недостатками! Ближе и дороже она мне, чем многое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставил здесь и не отослал дальше [590]. Верь народу, душка, он силен и молод, как воск в руках. Плохие руки схватили, – и тьма, и анархия царствует; но грядет царь славы и спасет, подкрепит, умудрит сокрушенный, обманутый народ.
Вот и Великий Пост! Очищаемся, умолим себе и всем прощение грехов, и да даст Он нам пропеть на всю святую Русь «Христос Вос-кресе!». Да готовим наши сердца Его принимать, откроем двери наших душ; да поселится в нас дух бодрости, смиренномудрия, терпения, и любви, и целомудрия; отгонит мысли, посланные нам для искушенья и смущенья. Станем на стражу. Поднимем сердца, дадим духу свободу и легкость дойти до неба, примем луч света и любви для ношения в наших грешных душах. Отбросим старого Адама, облечемся в ризу света, отряхнем мирскую пыль и приготовимся к встрече Небесного Жениха. Он вечно страдает за нас и с нами, и через нас; как Он и нам подает руку помощи, то и мы поделим с Ним, перенося без ропота все страданья, Богом нам ниспосланные. Зачем нам не страдать, раз Он, невинный, безгрешный вольно страдал? Искупаем мы все наши столетние грехи, отмываем в крови все пятна, загрязнившие наши души. О, дитя мое родное, не умею я писать, мысли и слова скорее пера бегут. Прости все ошибки и вникни в мою душу. Хочу дать тебе эту внутреннюю радость и тишину, которой
