Мы иногда слишком привыкаем к словам, понятиям и оценкам. «Уругвай» — это имя ворвалось в футбольный мир в середине тридцатых годов, уругвайцы ошеломили в ту пору необыкновенной виртуозностью техники и выросшими на ее фундаменте блистательными победами на Олимпийских играх и чемпионатах мира. Гипноз этих достижений был так велик, что еще долго визитная карточка с надписью «Уругвай» принималась с особым уважением и трепетом в каждом футбольном доме. Много восторженных слов было написано об уругвайском футболе наших дней и в советской печати. Но на меня он совершенно не произвел впечатления. Уругвай заметно растерял свое преимущество в технике, а ничем иным не восполнил этой потери.
Теперь память переносит меня в знойную, многоликую, по–своему прекрасную Испанию с ее неповторимыми памятниками старины, где в июне 1964 года, по образному выражению одного из французских журналистов, состоялась «великая европейская коррида». Действительно, ожесточенности, отваги, напряжения моральных и духовных сил решающие матчи на Кубок континента потребовали немало. В полуфинале мы победили датчан (3:0), но и эта встреча была не из легких. Но самое главное предстояло впереди.
Финал Кубка Европы. Мы разыгрывали его в Мадриде, на знаменитом стадионе Бернабеу, в присутствии более чем 120 000 зрителей, встречаясь с национальной сборной Испании. Нужно особо отметить, что это был период цветения испанского футбола и его громкой славы. Главным образом она коснулась знаменитого «Реала», который неоднократно выигрывал Кубок европейских чемпионов или участвовал в розыгрыше его финала. Однако успехи одного клуба и бум, вызванный этими успехами, естественно, не мог не отразиться и на качестве игры сборной. Хотя в ее ряды были не допущены такие «звезды» из иностранного легиона, как аргентинец Ди Стефано, француз Копа, венгр Пушкаш, бразилец Диди, команда располагала большим количеством высококлассных игроков, молодых, полных задора.
Мы часто произносим — «чужое поле», «чужие стены». В различные времена и в различных ситуациях эти понятия несут в себе самый различный смысл. Поле и публика, конечно же, не являются решающим фактором ни в каком случае, но в таких играх, как финал крупнейшего европейского турнира, они, конечно же, имеют исключительное значение. Для подогревания и без того славящейся своим необычайным темпераментом публики были продуманы специальные «мероприятия», а именно: распродажа маленьких национальных флагов и текста национального гимна…
Мы вышли на поле под невероятный гул толпы, выстрелы хлопушек, взрывы дымовых шашек и петард. Яркие, разноцветные ракеты, запущенные с разных трибун, перечертили полуденное небо над столицей Испании. Когда тысячеголосый рев толпы стихал хоть на мгновение, слышалась медь оркестра, исполнявшего «Марш тореадоров». Согласитесь, все это не могло не оказать на нас определенного психологического воздействия.
В день матча шел проливной дождь, поле стало тяжелым и мокрым, но погода не остудила ни зрителей, ни тем более игроков. Матч от начала до конца проходил в редкой по напряжению борьбе. Я не буду описывать ее течения. За шесть минут до конца центрфорвард хозяев поля Марселино, опередив на какую–то тысячную долю секунды прикрывавшего его Алика Шестернева, забил головой второй мяч в ворота Левы Яшина. Испания победила — 2:1.
Я специально не стал рассказывать о ходе этого поединка или давать ему оценки. Тут уж, прошу прощения, хочу прибегнуть к целой серии «свидетельских показаний». Вот они.
Хосе Вильялонга, старший тренер сборной Испании: «…Мне хочется отметить следующее: наша победа в финале нам особенно дорога потому, что одержана в единоборстве с таким сильным и, я позволю себе сказать, великолепным соперником, как сборная СССР. Я видел ее в Риме, в Стокгольме, в Москве против венгров, наконец, видел ее сегодня — яростную, неповторимую, сражающуюся до конца. И я могу сказать со всем основанием: это команда современная, мудрая, интересная, опасная для любого соперника. Ее выступление в первом розыгрыше Кубка Европы завершилось выигрышем почетного приза. Сейчас, в еще более сложных условиях, она сумела завоевать серебряные медали. Считаю, что такое достижение делает честь советскому футболу».
Журнал «Франс–футбол»: «Советы с помощью Константина Бескова создали интересную команду — пожалуй, самую мощную и интересную, какую им когда–либо удавалось создавать».
Джовании Феррари, тренер Итальянской футбольной федерации: «Я должен высказать свое глубокое уважение сборной СССР. Вторично играть в финале — это большое достижение».
Аллен Вейд, тренер Английской футбольной ассоциации: «Всякий англичанин, который посмотрел бы финал этого интересного и молодого соревнования, мог сказать: «Настоящий кубковый финал!» У нас это означает высшую похвалу. В самом деле, Испания и СССР продемонстрировали темп, физическую подготовку, темперамент».
Подобные высказывания я мог бы продолжить, ибо храню пачку вырезок из газет и журналов тех дней. Иностранные специалисты, лучшие футбольные обозреватели Европы предельно высоко оценивали нашу тактику в этом поединке, четкость и слаженность линий, единство творческих устремлений. Наряду с великолепным искусством Суареса, Амансио, Кереда и других испанцев в этой же тональности отмечались имена Иванова, Воронина, Численко, а также многих других наших мастеров.
Казалось бы, после всего сказанного наши игроки вполне могли рассчитывать на торжественную, парадную встречу в родном доме, а Константин Бесков хотя бы на понимание Федерации футбола, какую прекрасную, большую и полезную работу проделал он за предельно короткий срок. Понимание, что нет и не может в данной ситуации быть у сборной наставника более удачного. Именно сейчас, когда она, закаленная в боях на Кубок
Европы, переходила в новую стадию — подготовки и участия в розыгрыше очередного чемпионата мира.
Но случилось нечто совершенно неожиданное: приехав в Москву, мы вскоре с болью и грустью узнали, что Бесков отстранен от руководства командой. Настроение резко упало. Два последних матча сезона — против югославов в Белграде и против Болгарии в Софии — я лично проводил без всякого энтузиазма. Я знал, что никто меня больше так не поймет, как понимал Константин Иванович, никто не сумеет увидеть во мне то, что видел и будил он. Так оно и получилось.
Я навсегда расстался со сборной, но мысли и сердце неотступно с ней. Ее судьба бесконечно близка мне, она волнует меня, как волнует каждого, кому дорог наш футбол. Ведь по результатам выступлений нашей главной команды судят о его достижениях, определяют его истинную силу в огромном мире большого спорта.
