«У наших отношений бывают разные периоды, в том числе и периоды, напоминающие наши пылкие дни и ночи в первое время» — констатирует Сименон. Под влиянием спиртного, Дениз стремиться к покаянию и близости, а протрезвев не на долго, обливает мужа холодом и презрением. Вечером, когда он заходит в ее кабинет, Ди вдруг бросает ненавидящий взгляд:
— Что тебе еще надо?
— Поцеловать тебя.
— Только поскорее.
Все это заканчивается бурными, отчаянными объятиями.
В растерянности, он начинает заносить свои наблюдения и мысли в тетрадь.
Ничего в доме не запирается, кроме кабинета Дениз и секретарши. Разумеется, Дениз нашла дневники мужа.
— Почему ты пишешь тайком? Обещай давать мне читать все, я ведь никогда не забываю прочесть твои романы.
Она знает, что Тижи читала все, написанное мужем, и не хочет отставать. Кроме того, жадно прочитывая новые тексты мужа, она ищет своего отражения в тех или иных образах.
Теперь необходимость давать на прочтение Дениз свой дневник, толкает Сименона к искажению фактов — он настолько преувеличивал свои чувства к жене, что они стали неузнаваемыми.
Через несколько лет эти тетради прочтет знакомый литератор.
— Вы непременно должны напечатать свои дневники! Это же документ первостепенной важности! — советует он.
Сименон позволил уговорить себя, назвав рукопись «Когда я был старым». Во времена написания дневника ему было 57 лет, и он считал себя стариком. Когда книга вышла в свет, 65-летний Сименон, много потерявший и нашедший, наконец, покой, чувствовал себя обновленным. Ему немного стыдно за свою сладкую ложь, он признается: «За книгу ухватились биографы, не подозревая, что она написана, чтобы удержать жену от сползания в пропасть»
Супруги едут в Лондон, где должны заключить контракт с «Би- Би- Си» на экранизацию пятидесяти двух романов о Мегрэ. Обсуждения контракта в течении двух дней превращается в сплошные дискуссии. В результате и Сименон, и Дениз проглядели один пункт, о котором Сименон узнал много лет спустя. Этот пункт предусматривал, что по истечении контракта, все копии и негативы будут уничтожены в присутствии судебного исполнителя. Что и было осуществлено.
Дома после небольшого затишья, все продолжалось по старому. Не хорошее место, этот старинный замок.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. ДОМ ЕГО МЕЧТЫ, ЕГО НАДЕЖД, ЕГО ПЕЧАЛЕЙ
Возле замка Эшандан началось строительство самой большой сортировочной железнодорожной станции Швейцарии. Могучая техника сотрясала землю. Шум и пыль заставили Сименонов подумать о перемене места жительства.
Впервые в жизни Сименону приходит мысль построить дом по собственному проекту. Он отыскал в окрестностях Эшандана участок земли, с которого открывался чудесный вид на луга, Альпы, Женевское озеро с высоко бьющим фонтаном. Он приобретает его и два участка рядом с правом покупки впоследствии соседних фермерских хозяйств. Приглашенному для строительства архитектору Сименон предоставил собственный подробно разработанный план дома с обозначением размещения комнат и размеров всех помещений.
Летом семейство едет в Венецию с нянями и детьми. Останавливаются в главном отеле Лидо — на острове с обширными пляжами. Добраться с острова до города можно на катере за пятнадцать минут. Отличная погода, прогулки, подарки, загар — все способствует прекрасному настроению.
Мари — Джо делает важное открытие: каждый день к вечеру на террасе отеля в Лидо
играет оркестр, и в свете разноцветных фонариков танцуют пары. Она устраивалась поближе к музыкантам и быстро с ними подружилась. Девочка любит музыку, ей известно многое из репертуара оркестра. Прежде всего — восторг и задыхание — «Вальс Теннеси» — ностальгический вальс юга США, завороживший ее с раннего детства. Мари — Джо с завистью смотрела на танцующих, среди которых кружили «девушки- колокольчики», приглашаемые отелем для участия в танцах.
— Не хочешь потанцевать, Дэд? — робко спросила девочка.
— С радостью, Моя принцесса!
И вот они вместе вальсируют под любимую музыку. Высокому Жоржу приходится наклоняться, что бы держать десятилетнюю дочь за талию. Временами на самых крутых поворотах он поднимает ее высоко вверх и сине–белое воздушное платьице порхает вокруг ее тоненького тела.
— Еще! — просит Мари — Джо, ее глаза сияют восторгом и нежностью.
Теперь каждый вечер у них чуть ли не тайное свидание за первым столиком возле оркестра. Заметив девочку, музыканты сразу начинали играть вальс. Жорж приглашал свою даму на тур вальса и они летели по площадке в головокружительном хороводе цветущих кустов, пальм, розового закатного неба, глади моря, серебрившегося зеркальной гладью. На трогательную пару все обращали внимание, любовались малышкой и ее не молодым, но таким обворожительным отцом.
Эти танцы в лучах заходящего солнца, окрашивающих разгоряченное личико Мари — Джо, останутся лучшими воспоминанием долгой жизни Сименона.
«Мари — Джо необычно умная, наблюдательная девочка, умеющая размышлять и чувствовать. С раннего детства крайне чувствительная, она легко печалилась, и любая малость была способна привести ее в восторг или в отчаяние. Любой пустяк, неловкость пронзают ее сердечко, но она не плачет и никогда не просит утешения…»
Вернувшись в Эшандан, Сименон написал «Мегрэ и старики» и роман «Бетти», в котором рассказывал о погибающей от пьянства женщине. Прочитав рукопись, Дениз решила, что именно ее имел в виду муж, описывая поведение алкоголички.
— Хорошенький «портрет» любимой жены у тебя получился!
— Бетти не имеет ничего общего с тобой.
— Но она пьет и скандалит.
— К несчастью, этим грешат многие.
— А я, к тому же, работаю как вол. Эткен в отпуске и я завалена лавиной скопившейся почты.
— Что делает вторая секретарша?
— Я выгнала ее. Пришлось взять другую. Она еще не приступила к работе, этакая простушка.
— Зачем тебе бестолковая секретарша?
— «Простушка» — не означает отсутствие сообразительности и эрудиции. Напротив — это идеал женственности, обладающий всеми достоинствами. Так меня учит мой мудрый супруг.
— Изящное подтрунивание над моими слабостями.
— Не только подтрунивание, но и ублажение слабостей. Она как раз в твоем вкусе. Я назвала ее «Блины». Краснощекая коровница — совершенно русский тип. А блины -
— излюбленная пища русских.
Вопрос о флиртах Сименона со служанками остается спорным. Дениз настаивает, что обширный женский персонал был набран из «гаремных» соображений. Сам же Сименон категорически отрицает связи с прислугой, делая исключение лишь для одной, которая появится в его жизни позже.
