Надежда Константиновна переговорила с нашей директрисой, та обрадовалась предложению — вот и решение вопроса о постоянном уходе за Черемновой! И дала добро. Через неделю замдиректора съездила в Бачатский ПНИ на легковой машине, поговорила с администрацией и с самой Ольгой. Объясниться с глухонемой Ольгой помогли ее девочки-соседки. И когда Ольга поняла суть предложения, то заплясала от радости. В Бачатском ПНИ ей жилось несладко.
Мой «проект» получил коллективное одобрение. Ольга быстренько собрала свои вещички, формальное оформление ее перевода при согласии всех сторон заняло считанные минуты, и Нина Григорьевна привезла ее в Инской дом. Ольгу сразу же привели ко мне в комнату, и передо мной предстал настоящий «испуганный зайчонок»...
Это было в августе 1992 года.
Помощь от ВОИ
За книгу про волшебника Мишуту я получила солидный гонорар и тут же приобрела пишущую машинку — механическую. Два года не могла приспособиться к ней, только печально смотрела, ругая себя за бессмысленную покупку. Временами даже хотелось скинуть ее с тумбочки! Как освоить машинку, если руки дергаются и пальцы не попадают по клавишам? А надиктовывать тексты теперь мне было некому — Ольга не могла записывать, она же не слышала. Да и грамотой Ольга владела слабо, все буквы знала, но написать ничего не могла. А у меня из-за отсутствия писаря был литературный простой — ничегошеньки на бумаге и полная голова сюжетов.
Ко мне в то время, в 1993 году, наведывалась председатель Беловского городского объединения инвалидов Валентина Ивановна Шахова. Тогда, в 1990-е, активно создавались местные объединения инвалидов, городские и поселковые отделы Всероссийского общества инвалидов, сокращенно ВОИ. Однажды, придя ко мне, обрадовала. Оказывается, они заказали электрическую машинку для меня, это гораздо лучше механической, и как только машинка прибудет, мне ее подарят. Я воспарила до небес и стала воспринимать каждый приезд Валентины Ивановны как праздник. Ну как же, мне ведь электрическую машинку обещали подарить! Уж ее-то я точно освою! И 1993 год будет самым счастливым в моей жизни — я начну писать сама, без посторонней помощи!
И вот в очередной раз посетив наш дом-интернат, Шахова зашла ко мне и сказала:
— Мы получили электрическую пишущую машинку. Но прежде чем отдать тебе ее, я хочу убедиться — сможешь ли ты на ней работать? — Она протянула мне открытку и скомандовала: — Попробуй попасть пальцем в клеточку, где пишут индекс.
Я ткнула пальцем, но попала неточно — помешала радость, всколыхнувшая меня от головы до пяток и усилившая гиперкинез.
— Вот видишь: ты не сможешь на ней работать! — вынесла Шахова вердикт и величественно выплыла из палаты, оставив меня с открытым ртом. Ну и ВОИ — хоть вой! Сначала подняли на небеса, потом швырнули в пропасть.
Впрочем, это не единственное горькое воспоминание, связанное с оказанием помощи со стороны ВОИ. В 1990-м, когда вышла моя первая книжка, продавцы книжного магазина, узнав, что автор цветной детской книжки живет у них в поселке в доме инвалидов, написали обращение к жителям поселка Инской, что мне нужна помощь. Обращение висело у них в магазине, но поселок остался глух к этой просьбе. Потом председатель Инской поселковой организации ВОИ, не помню ее имени, пообещала свою помощь. Вот приедет и поможет. Я ждала полгода. Она время от времени позванивала в Инской дом, извинялась, неизменно ссылаясь на свои дачные сады-огороды, на которых неустанно гнет спину и клятвенно обещала:
— Вот уберу урожай и буду ходить к Тамаре Черемновой. Честное слово!
Мне передавали ее обещания, я продолжала ждать. К Новому году не выдержала и попросила сотрудников дома-интерната позвонить ей и попросить заехать — мол, очень просит. Но она ответила, что ей некогда. Больше я про нее не спрашивала.
Освоение пишущей машинки
И все-таки со временем я освоила механическую пишущую машинку — изобрела способ печатать, даже когда дергается рука. Для того чтобы попадать точно по клавишам, я изобрела приспособление, напоминающее грибок. Это была палочка, к верхнему концу которой прикреплен плоский кружок диаметром в ладонь, замотанный изолентой, а на нижний конец натянута пластиковая пробка, прибитая гвоздем.
Создание «грибка» было забавным.
Когда ко мне перевели Ольгу, она стала собирать на улице всякие пробки от пузырьков, обрывки кожи и поролона, и из всего этого мастерила игрушки, да такие симпатичные, что сразу же заняла первое место на конкурсе прикладного искусства.
Рукастая девчонка! И вот однажды, уже в 1993-м, придя с улицы, Ольга показала мне целую горсть разноцветных пробок от пузырьков. Я сердито отмахнулась от ее находки. У Ольги была дурная привычка — что найдет, все сует мне под нос. Что-то новое из вещей купит — и тоже мне под нос. Не очень-то приятно. За это я даже пару раз наорала на нее и попросила убрать показываемый предмет куда подальше. А когда отмахнулась от этих пробок, Ольга взяла одну из них и положила на клавишу пишущей машинки — пробка оказалась размером чуть больше клавиши и надежно на ней сидела. Я уже было открыла рот, чтоб ядовито прокомментировать, ну вот, будем на клавиатуре пробки хранить, но комментарий замер в горле — в это время у меня перед глазами возникла фотография моего приспособления-«грибка».
Потом все пошло как по маслу — я попросила Ольгу вырезать из плотной картонки кружок размером с ладошку. Мы отдали этот кружок интернатским плотникам, чтобы те выпилили из фанеры точно такой же. И под моим руководством Ольга с соседской бабой Машей приделали к деревянной палочке пробку и фанерный кружок на манер грибка.
Я начала печатать, ставя пробку «грибка» на нужную клавишу и ударяя по кружку ладонью. Пробка устойчиво держалась на клавише, и, как бы ни корежило мою руку гиперкинезом, буква на бумаге пропечатывалась верная. И, попадая по клавишам «грибком », я наловчилась набирать довольно-таки большие тексты.
Процесс печатания шел медленно, я сильно напрягалась, физически выматывалась, зато уже не зависела от помощников. Теперь надо было всего лишь усадить за машинку, заправить в нее лист бумаги, и дальше я печатала сама, без помощи «писаря».
* * *
А электрическую пишущую машинку, которую мне так и не дали от ВОИ, я все же получила, но значительно позже — это было уже в Новокузнецке, в 2000 году. Ее самолично привезла мне Зинаида Гавриловна Черновол, редактор газеты «Инвалид», член Союза журналистов РФ. Машинку списали в газете «Кузнецкий рабочий», и Зинаида Гавриловна взяла ее для меня. Машинка то глохла, то рвала листы, но печатать на ней было значительно легче, чем на механической. И на ней я уже ставила на клавиши пальцы, а не «грибок».
