Глава двенадцатая
В Израиль и Америку
Казалось, для братьев Бельских страшные испытания войны закончились. Все они заняли посты в местном руководстве и вместе с женами, с которыми судьба соединила их в лесу, переехали на жительство в Лиду.
Тувью назначили ответственным за восстановление электричества в разрушенной Лиде. Зусю была поручена заготовка мяса и зерна, а Асаэлю — организация питания солдат, дислоцированных в области. Юный Аарон наконец пошел в школу.
Большинству из тех, кто занимал руководящие посты в отряде братьев, тоже достались серьезные должности. Лазарь Мальбин работал бухгалтером в Лиде, Песах Фридберг стал снабженцем в Новогрудке, Соломон Волковысский вернулся в Барановичи, где возобновил юридическую практику. Русские союзники Бельских также остались в тылу. Виктор Панченков занял партийный пост в Новогрудке. Он узнал, что в оккупации погибли его отец и двое братьев. Василий Чернышев, он же генерал Платон, стал первым секретарем райкома партии в Барановичах.
В сентябре Тувье и Зусю было приказано явиться в Минск, чтобы отчитаться о своей партизанской деятельности. Они отправились туда в сопровождении Лазаря Мальбина. Пятнадцатого сентября Тувья представил отчет, озаглавленный «История происхождения партизанского отряда имени Калинина, Лидского района, Барановичской области». В нем было описано, как отряд уничтожал сотрудничавших с нацистами осведомителей, спасал из гетто «советских граждан», создавал в лесу рабочие мастерские.
По оценке Тувьи, удалось спасти более шестидесяти детей. В мастерских работало двести человек. Двадцать процентов населения составляли женщины. Что касается боевых дел, то он описывал, как бойцы Бельских уничтожили тридцать четыре железнодорожных вагона и восемнадцать мостов. Был убит 261 вражеский солдат. При этом, как позже было подсчитано, погибло около пятидесяти членов еврейского отряда.
Кроме того, отряд имени Орджоникидзе под руководством Зуся осуществил тридцать три боевых рейда — самостоятельно и в сотрудничестве с другими партизанскими отрядами; в результате было убито 120 немцев. Еврейские партизаны уничтожили два локомотива, двадцать три железнодорожных вагона, взорвали тридцать два телеграфных столба и четыре моста. Зусь представил свое досье, в котором отметил, что лично убил четырнадцать солдат и семнадцать полицаев и разоблачил тридцать три шпиона и провокатора.
И Тувья, и Зусь получили награды. Но в Лиду они возвратились с ощущением, что никакого будущего для евреев в Советском Союзе нет и не будет.
Приблизительно в то же время Асаэль удостоился иного рода чести от советского правительства — он получил повестку с призывом в ряды Красной армии. Поговаривали, что это мог устроить Сергей Васильев, которому не давало покоя то, что Асаэлю удалось избежать расстрела. Как бы там ни было, Асаэль понимал, что приказ есть приказ. Он сказал своей жене Хае, что не собирается бежать от призыва.
Повестка пришла вскоре после того, как Хая узнала о том, что беременна. Она поклялась Асаэлю, что будет ожидать его возвращения с войны.
Тувья, Зусь, их жены и Аарон тем временем все больше склонялись к тому, чтобы эмигрировать в Палестину. «Мы постоянно думали о Земле Обетованной, об Израиле», — говорил Зусь, который рассорился с советским руководством после того, как застал в своей комнате проводившийся в его отсутствие обыск. У Тувьи тоже начались проблемы. Однажды люди из НКВД разбудили его посреди ночи и потребовали документы. Тувья был уверен, что этот визит — прелюдия к аресту. К утру все было готово к побегу через границу. Когда Лилка последний раз затворила дверь их комнаты, там по-прежнему играло радио.
Морозным декабрьским утром они впятером сели на товарный поезд, идущий в Вильнюс, взяв с собой только те вещи, которые они могли унести с собой. По приезде в город Тувья разыскал одного знакомого, который устроил их на временной квартире и оформил документы для выезда в Польшу.
После остановки в Белостоке они прибыли в польский город Люблин, где встретились с несколькими членами своего бывшего отряда. Один из них сообщил, что поляки разыскивают Тувью. К счастью, долго задерживаться в Польше им не пришлось. Получив поддельные документы от подпольного еврейского агентства, которое обеспечивало эмиграцию в Палестину тем, кто выжил в Холокосте, они сели в поезд и вскоре оказались в Венгрии. В документах они значились теперь гражданами Греции.
Отвечая на расспросы советских чиновников, внимательно изучавших документы, Бельские цитировали на иврите строки из Ветхого Завета, которые, как они надеялись, будут звучать для чужого уха как греческая речь. Но чиновники нашли грека и попросили, чтобы он перевел их слова. «Я не понимаю их, — сказал грек. — Я из Восточной Греции, а они из Западной». Чиновники подумали и разрешили Бельским продолжить путь.
В Венгрии Бельские обнаружили, что местное еврейское население относится к ним с недоверием. Несмотря на их беглый идиш, венгры хотели подтверждения, что они действительно евреи. Через неделю Бельские уже оказались в Бухаресте и поселились в лагере для тех, кто направлялся в Палестину; при этом Аарона отправили в Триест, в приют для несовершеннолетних беженцев.
Шесть месяцев спустя четверым Бельским разрешили въезд в Палестину. Переплыв на корабле через Средиземное море, они в октябре 1945 года прибыли в Хайфу. Судно вошло в порт вечером накануне шабата, и пассажирам не разрешили сойти на берег, пока не пройдет священный день. Вскоре в Палестину нелегально приехал Аарон.
Хая осталась в Лиде, беременная и одинокая, с ощущением, что она одна-одинешенька на всем белом свете. В первые месяцы после того, как Асаэль ушел на фронт, они часто писали друг другу. Она мечтала о том, как они переедут в Израиль; он отвечал, что ему по большому счету не важно, где они обоснуются.
Потом письма перестали приходить. Обезумев от беспокойства, Хая делала все, что только могла, чтобы узнать о муже.
— Я пошла к одному офицеру, чтобы спросить, что случилось с моим мужем, — вспоминала она. — А он вытащил бумагу, в которой говорилось, что Асаэль погиб седьмого февраля в Мариенбурге. Я даже не помню, что случилось потом. Не помню, как я вернулась домой.
Асаэль участвовал во взятии Кенигсберга, древнего города в Восточной Пруссии. Его часть преследовала отступающих немцев — в районе Мариенбурга завязались особенно тяжелые бои. В одном из них Асаэль был убит; его похоронили на военном кладбище вместе с тысячами других солдат.
Хая собрала свои пожитки и переехала из Лиды в Новогрудок, где у нее оставались родственники. 7 апреля 1945 года она родила девочку, которую назвала Асаэлой в честь отца.
