Якшиянц: Приносить оружие частями. Передавать в окошко.
Зайцев: Экипаж и специалисты, которые будут готовить машину к вылету, пошли к самолету.
Ну вот и наступил их час. Заместитель начальника шереметьевской эскадрильи Вячеслав Балашов оглядел экипаж.
Командир - Александр Божков. Летчик что надо, и в личном деле запись «первый класс», и в работе - первоклассный пилот. Работал в Ледовой разведке, в широковысотных арктических экспедициях, летал в Афганистан.
Второй пилот - Александр Гончаров. Сибиряк, красноярец. Молчун, слова не вытянешь, надежен в полете и на земле. Пилотировал «Аннушку», «Як-40», «Ил-86».
Штурман - Сергей Грибалев. Работал штурманом вертолетного отряда в Тюменской области. Летал на «точки» - к нефтяникам, геологам, охотникам. Позже облетел всю Европу, Юго-Восточную Азию.
Старший бортинженер авиаотряда - Юрий Ермилов. Опытен. Знавал еще «Ту-114». Попадал в переделки - садился со сломанным шасси, однажды заклинило тягу руля, а за спиной двести пассажиров. Но нашел выход из критической ситуации.
Радист - Александр Горлов. Прошел три антарктические экспедиции. Самая сложная - на корабле «Сомов». За тот героический рейс получил орден.
Бортоператор-инструктор - Борис Ходусов и его молодой коллега Виктор Алпатов. Борис начинал еще бортпроводником, потом участвовал в первом полете «Ил-76» в Антарктиду. Виктор - самый молодой в экипаже. Окончил авиационно-техническое училище, работал в конструкторском бюро. И вот потянуло в небо.
«Что ж, ребята как на подбор, - подумал Балашов и кивнул экипажу: - Вперед, пилоты! Отступать некуда».
Перед выходом на летное поле задержался:
- Только вот что, мужики, разное увидим. Но с бандитами ни-ни, предельная вежливость. От нашей выдержки зависит жизнь детей.
Они шагнули за порог. Поле аэродрома лизал колючий зимний ветер, низкие облака, казалось, зависли над самыми самолетами. Автобус стоял невдалеке. Тихий, мрачный, с зашторенными окнами.
Главарь банды вновь вышел на связь со штабом.
Якшиянц: Тамара не думает лететь?
Зайцев: Тамары здесь нет. Она ушла.
Якшиянц: Не хочет?
Зайцев: Павел, сейчас товарищи по одному, как условились, будут подносить бронежилеты.
Якшиянц: А оружие?
Зайцев: Потом принесут оружие.
Якшиянц: Ждем и наблюдаем.
К первой встрече с бандитами были готовы начальник отдела Ставропольского УКГБ Евгений Шереметьев и сотрудник «Альфы» Валерий Бочков.
Бандиты вновь на связи.
Муравлев: Нам вроде сказали, что кто-то будет идти. Но никого не видно.
Зайцев: Пошел товарищ.
Муравлев: С какой стороны?
Зайцев: Идет к автобусу.
Первым понес бронежилеты Шереметьев. Ни одна шторка не шевельнулась на окнах. Словно вымер автобус. Приоткрылась дверь. В темноте салона никого не было видно. Шереметьев приподнял руки: «Вот, мол, принес».
На пороге появился небольшой мужчина - скуластое, заросшее черной щетиной лицо, впалые, с хищным наркотическим блеском глаза.
- Я принес бронежилеты, Павел, освобождай, как обещал, детей.
Ядовитая усмешка скривила лицо бандита:
- Я не Павел, я Геннадий.
- Геннадий так Геннадий. Восемь комплектов будут, а пока два. За один раз не утащить.
Муравлев, стоявший сзади Якшиянца, передал тому обрез, спустился с подножки, стал слева, вплотную к Шереметьеву. Подстраховал главаря.
- Пропусти в автобус, - попросил сотрудник КГБ, надо на детей глянуть.
Важно было и другое: до сих пор неизвестно, сколько бандитов? Просил-то восемь бронежилетов.
Оказывается, темнил. Четверо их всего было.
Заглянул Шереметьев в салон, и сердце сжалось от боли: в духоте, в грязи, среди банок с горючим, изнуренные, уставшие, с потухшим взглядом сидели детишки. Но, слава богу, все живы. Молоденькая учительница полными слез глазами глядела на Шереметьева. Подмигнул ей ободряюще: держись, Наташа.
Потом начался торг. За бронежилет - ребенка.
Следующим пришел Бочков. Бандиты глянули на него, угрюмо кивнули: «Сложи у колес». Чем-то не понравился им Валерий. Комплекцией, что ли. Очень уж могучий мужик.
Снова у автобуса Шереметьев: в одной руке - автомат, в другой снаряженный патронами магазин.
Опять очередь Бочкова. Передал Якшиянцу пистолет, тот повертел его, вставил магазин. Вернул Валерию: попробуй. Тот передернул затвор, нажал на спусковой крючок. Выстрела нет. Бандит насторожился: никак подвох? Но Бочков уже понял, в чем дело. «Что ж ты магазин толком не дослал?» Прогремел выстрел.
Потом следователь долго будет пытать Валерия: зачем, мол, стрелял? Затем и стрелял, что нельзя было не стрелять.
Протянул пистолет, заглянул в автобус:
- Слушай, Павел, я свое слово сдержал, оружие принес. Отдай мне девчонок.
Понимал: девочкам труднее, да их всегда и больше в классе. Значит, больше удастся освободить.
- У меня самого в доме две девочки. Не мучай их.
Девочки стояли на площадке у дверей, Муравлев прикрывался ими, когда Бочков внизу с Якшиянцем вел переговоры. Не получив ответа, сотрудник группы «А» стал не спеша снимать с площадки детей одну, другую. Заглянул в салон: есть еще девочки?
Взял четверых, а когда отошли от автобуса на несколько шагов, еще две выпрыгнули. Всего шестеро. Обнял за плечи, повел, а сам шепчет: «Что бы ни случилось, не бойтесь и не бегите. Только не бегите». Вдруг за спиной выстрел. Валерий крепче прижал к себе девочек, скомандовал: «Не бежать!» Хотя у самого внутри все похолодело.
Оказывается, бандиты проверяли автомат, выстрелили вверх, в люк автобуса.
Каждая ходка Бочкова и Шереметьева - вызволенные дети. Двое, четверо, шестеро… всего десять человек. Заложниками оставались одиннадцать мальчишек вместе с учительницей Натальей Ефимовой.
Долго обсуждалась процедура пересадки из автобуса в самолет. Наконец, казалось бы, решение принято…
Зайцев: Павел, я хотел бы уточнить некоторые вопросы. Мы с тобой определились, что дети идут до самолета, становятся в две линейки у трапа и вы в это время поднимаетесь на борт. Так?
Якшиянц: Знаете, что я вам скажу. В дальнейшем вы предоставьте все это нам делать. Так будет спокойнее. Потому что можно придумать и другие хитрости.
Зайцев: Павел, мы же с тобой договорились основательно. Все, что вы просили, мы сделали, требования выполнили. Ты согласен со мной?
Якшиянц: Я согласен с тем решением, которое я принял.
Зайцев: Павел, мы с тобой так не договаривались.
Якшиянц: Мы договаривались, что дети останутся здесь.
Зайцев: Правильно, будут стоять у входного люка в две шеренги. Так или нет?
Якшиянц: Был такой момент. Но ситуация изменилась…
Зайцев: Павел, давай, раз уж определились, будем держать слово.
Якшиянц: Почему не даете с женой попрощаться по рации?
