Яшин — он красит любое состязание, в котором участвует. Он достиг настоящих вершин в том деле, которому посвятил значительную часть своей жизни.
Вечером того же памятного дни мы встретились с ним на банкете и провели вместе незабываемые для меня минуты. Я с большим удовольствием рассказал ему о визите московского «Динамо» в сорок пятом и. естественно, от души похвалил Хомича, отметил прекрасного центрального форварда Бескова.
— Хомич — мой первый учитель и, если можно так выразиться, духовный отец, а Бесков — мой тренер,— не без гордости сказал Яшин. Тогда я заметил:
— В свое время Хомича у нас в стране называли тигром. Но, не примите это за лесть,— вы превзошли своего учителя. Сегодня, в этот вечер, исполненный для меня особого смысла, я могу позволить себе удовольствие быть до конца откровенным. Примите же мое заверение: вы действительно Лев и носите свое имя не зря. Вы царь среди вратарей мира.
Яшин улыбнулся, мне даже показалось, что он чувствует себя несколько неловко, и разговор перешел на другую тему. Но сейчас я снова хочу вернуться к нему.
В каждом деле, которым занимаются люди, есть рядовые исполнители, которые поддерживают его, и есть творцы, созидатели, которые обеспечивают ему дальнейший расцвет, открывают для него новые горизонты, делают его красивее, лучше, вдыхают в него новую жизнь.
Есть также движущие силы и в футболе. Это бразилец Пеле, это мой земляк Бобби Чарльтон, это советский вратарь Лев Яшин.
Когда мы встретились с ним на банкете, Яшин подарил мне на память миниатюрный тульский самовар. Он стоит в гостиной моего дома на самом видном месте, напоминая о самых святых ценностях нашей жизни. О дружбе. О верности. О преданной любви к своему делу. От самовара исходит тепло воспоминаний. Я вижу снова заполненный до отказа стадион, вижу ярость атак, вижу Яшина в воротах. И тогда я думаю, что прожил жизнь не напрасно. И тогда я тверже верю в бессмертие футбола — самой прекрасной игры на земле.
Ведь если я гореть не буду,
И если ты гореть не будешь,
И если мы гореть не будем, —
Так кто ж тогда рассеет мрак?
Назым Хикмет
Спорт, пожалуй, одно из самых постоянных и длительных человеческих увлечений. Тот, кто хоть раз по-настоящему полюбил спорт, понял его романтику, его поэзию, тот до конца своих дней сохранит большое, трепетное чувство ко всему, что происходит на зеленом поле стадиона, беговых и водных дорожках, на игровых площадках и в гимнастических залах… Азарт сражений, опьяняющая радость победы, неповторимое ощущение силы, ловкости, здоровья — все эти чувства, зародившиеся в детстве, не утрачиваются никогда. И как бы ни уставали мы в сегодняшнем поединке, каким бы радостным или разочаровывающим не был для нас его результат, завтра при звуке судейской сирены вновь учащенно, взволнованно, радостно забьется сердце.
Однако время, конечно, берет свое. Придя на очередной матч, мы вдруг обнаруживаем, что в составе близкой нашему сердцу команды нет любимого игрока: сначала он отсутствует на одном состязании, самом незначительном, потом пропускает два-три выступления подряд и вдруг исчезает совсем. Мастер, при одном виде которого еще вчера неистовствовали трибуны, сегодня сам приходит на трибуны — как болельщик, как педагог, как тренер. Он, говорят, «покинул большой спорт». Ничего не поделаешь, во всем этом своя железная закономерность, своя неумолимая логика.
Пусть уже нет сил вести борьбу на равных с молодежью, нет ее здоровья и свежести, ее, казалось бы, неиссякаемой энергии. Но есть нечто такое, что по праву можно назвать бесценным капиталом. Эта — твой опыт, твой пример, зовущий вперед, на новые спортивные подвиги.
Когда-то повзрослевший московский мальчишка Лева Яшин впервые пришел на зеленый газон футбольного поля, впервые прикоснулся к мячу. Его звал сюда пример его кумиров, его манил к себе огонь их вдохновения, их громкой славы. Он с жадностью смотрел на Анатолия Акимова, Леонида Иванова, Владимира Никонорова, Алексея Хомича, мечтал хоть немного быть похожим на них. И, совершенно не подразумевая этого, он уже тогда был их учеником, их последователем. Он усваивал их приемы, их технику, раскрывал для себя тайны их великолепного мастерства. Как магнит, они привлекали его и неотступно вели за собой.
Сегодня свой путь к вершинам футбольного мастерства миллионы мальчишек во всех уголках нашей страны сверяют по Яшину. Им бредят, в него играют дети Лондона и Праги, Парижа и Рио-де-Жанейро, Стокгольма и Гаваны, Приз Яшина оспаривают ребята из десяти русских городов. И, может быть, среди них уже есть кто-то, кому суждено порадовать нас новыми спортивными подвигами, догнать и превзойти в мастерстве своего великого учителя.
Лев Яшин неразрывно связан с советским футболом и, в известной мере, является живым воплощением его прогресса, его расцвета и славы. Нельзя считать случайным, что рамки его спортивной биографии ограничены, в основном, двумя знаменательными датами: с одной стороны, победой на Олимпийских играх 1956 года, с другой — завоеванием бронзовых медалей на чемпионате мира 1966 года.
Это соревнование, отшумевшее несколько лет назад, сейчас снова оживет перед нами в рассказах его непосредственных участников. Они восстановят в памяти самое лучшее, самое красивое, что оставила игра вратаря сборной команды Советского Союза.
Я повторяю — самое лучшее. И это естественно, потому что эта книга задумана, как своеобразный памятник искусству одного из героев отечественного спорта, а не как сборник критических статей.
Тем не менее, я должен предостеречь своих друзей-читателей от одной ошибки: не нужно на основе всего, что вы прочтете здесь, делать вывод о спортивной безгрешности Яшина. Такая трактовка образа нашего замечательного вратаря оскорбила бы прежде всего его самого.
Лев Яшин — не выдуманный литературный герой, а живой человек. И, как всякому человеку, ему свойственны не только удачи, но и ошибки — порой грубые, непонятные и, казалось бы, необъяснимые. Но с философских позиций эти ошибки лишь подчеркивают величие того, что сделал, чего достиг в спорте этот сугубо земной человек.
Восемнадцать лет назад (я веду отсчет от 1972 года) в сборную нашей страны пришел молодой вратарь Лев Яшин. Вместе с ней прошел он долгий и славный путь, вместе с ней делил горечь неудач, боль поражений, вместе с ней поднимался на пьедесталы почета самых крупных и знаменательных состязаний.
Он рос вместе с командой, а команда росла вместе с ним, увеличивался счет ее побед, ее международный авторитет. Изучая биографию Яшина, невольно видишь, прежде всего, сборную, а в каждом заметном восхождении сборной есть неизменная доля Яшина.
