Гораздо большее впечатление на Рэнд произвел Уильям Маллендор, прямодушный менеджер из компании Con Edison. Маллендор обожал «Источник», а Рэнд, в свою очередь, воспринимала его как «крестоносца морали» – и единственного промышленника, который понимал, что «бизнесу нужна философия, и что эта проблема носит интеллектуальный характер». Именно Маллендор обратил Леонарда Рида в «философию свободы» – и под его опекой тот превратил свой, обычно сонный филиал Торгово-промышленной палаты в рупор либертарианства и один из интеллектуальных центров города, где проходили серии лекций и организовывались образовательные программы. Как отмечает один из историков, вступив на территорию, где царил идеологический вакуум, Рид в течение нескольких лет сумел задать тон в южно-калифорнийском бизнес-сообществе».
Деятельность Рида породила новые тренды, формировавшие социокультурный облик как региона, так и нации в целом. Война подходила к концу, экономика постепенно восстанавливалась – и консерваторы мира бизнеса принялись создавать организованную оппозицию политике Нового курса. Их основной мишенью были профсоюзы. Прокатившаяся по стране в 1945 волна забастовок давала возможность заявить о себе. Владельцы компаний утверждали, что профсоюзы обладают слишком большой властью и начинают становиться опасной, антидемократической силой. На государственном уровне трудовое законодательство, выводившее за пределы правового поля ряд приемов, используемых профсоюзами в их борьбе, приводило к возникновению очагов политической напряженности, особенно – в быстро растущем регионе «Солнечного пояса». В 1947 году Конгресс восьмидесятого созыва, в котором большинство составляли консерваторы, преодолел вето президента Трумэна на принятие закона Тафта-Хартли, отменявшего многие из полномочий, которые профсоюзам удалось получить за время правления Рузвельта. Этот закон поставил профсоюзы под контроль государства, обязав их ежегодно предоставлять в министерство труда сведения организационного и финансового характера. Руководители и активисты профсоюзов должны были под присягой заявить о непричастности к Коммунистической партии (это условие было отменено лишь в 1959 году). Существенному ограничению подверглось право на забастовки – незаконными были признаны политические забастовки и забастовки солидарности. При проведении экономической забастовки профсоюз был обязан предварительно (за шестьдесят дней) уведомить об этом предпринимателя и специальный административный орган – Федеральную службу по посредничеству и примирению. Судам было предоставлено право выносить решения о прекращении забастовок. Ограничениям подверглось и право рабочих на заключение коллективного договора на условии «закрытого цеха». Хойле и Маллендор были символами этой новой воинственности руководящего звена, оба они занимали жесткую позицию, когда забастовки били по предприятиям, которыми они управляли.
Рид, Маллендор и Хойле сразу распознали в Рэнд писателя, чье творчество поддерживало их антипрофсоюзную позицию. От их внимания не ускользнул тот факт, что главный антагонист «Источника», Элсворт Тухи, является профсоюзным активистом, главой Союза сотрудников корпорации Уинанда.
У этих двоих был небольшой побочный бизнес, издательство Pamphleteers Inc, занимавшееся выпуском материалов, поддерживающих идеи индивидуализма и свободной конкуренции в предпринимательстве. Когда Рэнд показала им экземпляр «Гимна», произведения, которое все еще не было издано в Соединенных Штатах, они решили опубликовать повесть в своей серии. Как и предполагали Рид с Маллендором, это произведение вызвало широкий резонанс в кругах бизнесменов и финансистов. Рэнд получала восхищенные письма из Национального экономического совета и движения «За свободу предпринимательства», а еще одна лос-анджелесская консервативная группа, «Духовная мобилизация», создала и выпустила в эфир радиопостановку на основе ее повести.
Глава 18
Долой конкурентов!
Еще одной настольной книгой консервативно настроенных бизнесменов была «Дорога к рабству» австрийского экономиста и философа Фридриха Августа фон Хайека. Изначально написанная для британской аудитории, эта книга неожиданно привлекла внимание американцев, а ее автора, когда он выступал с лекциями в Америке в 1944 году, встречали толпы восторженных поклонников. Заявления, которые делал Хайек, были схожи с утверждениями Рэнд периода ее активной политической деятельности после расставания с Уэнделлом Уилки. Теорию политики невмешательства он применял в более широком, международном масштабе, утверждая, что любое движение навстречу государственному регулированию экономики в конечном итоге приведет к полномасштабному социализму и диктатуре. Как и Рэнд, он предупреждал: «Те же силы, которые разрушили свободу в Германии, работают также и здесь». Он разделял ее недоверие к «всеобщему благу» и назвал одну из глав своей книги «Индивидуализм и коллективизм». Схожим был и тот прием, который встречали их книги: Хайека отвергали высоколобые интеллектуалы, но горячо приветствовали бизнесмены и прочие американцы, которых нервировали последствия Нового курса. Как «Источник», так и «Дорога к рабству» были даже выпущены в виде комиксов, что свидетельствовало об их широчайшей популярности.
«Дорога к рабству» позволила Хайеку построить выдающуюся карьеру интеллектуала и организатора, кульминацией которой стало присуждение ему в 1974 году Нобелевской премии в области экономики. Популярность книги привлекла внимание базировавшегося в Канзас-сити Фонда Уильяма Волкера, новой либертарианской организации, которая помогла Хайеку получить должность в Чикагском университете. За время войны в этом учебном заведении собрались сливки мира мыслителей свободного рынка, включая таких экономистов, как Фрэнк Найт, Генри Симмонс и Алан Директор. Прибытие Хайека стало высшей точкой этого процесса, хотя ему и не удалось попасть непосредственно на экономический факультет, и он стал сотрудником Комитета по общественному мнению, с зарплатой, выплачиваемой из средств Фонда Волкера. Но – безотносительно к тому, как он туда попал, оказавшись в Чикаго, Хайек быстро расширил рамки той деятельности, которой ранее занимались там Найт и Директор, и помог превратить университет в мощный центр рыночной экономики. Его наиболее успешной затеей было создание в 1947 году международного общества экономистов «Мон Пелерин». Хайек привлек внимание того же самого пула консервативных бизнесменов, на который изначально нацеливались Рид и Маллендор, когда создавали Pamphleteers, и он сумел создать организацию, которая навела мосты между миром бизнеса и миром науки.
