Ознакомительная версия.
31 января 1943 г.
Оказалось, что противник вчера не достиг цели. Марек доложил, что потери были высоки, но где бы ни сражались немецкие солдаты, они защитили себя и отбросили нападавших. «Все уже отчаялись», – сказал он. Мы чувствовали себя так же.
У Марека еще были новости: нашего главнокомандующего повысили до фельдмаршала. Геринг вчера выступал по радио перед народом и сравнил нашу битву в Сталинграде с Леонидом и битвой при Фермопилах. Я счел это бестактным – рейхсмаршал меня разочаровал. Мы бились столько, сколько могли, а высокие чины нас уже списали.
1 февраля 1943 г.
Ночь была сравнительно тихой. Как и все прошлые дни, я стоял на наблюдательном пункте и изучал местность так, как только мог. Казалось, мы здесь уже целую вечность. Родина, моя жена, родители и все прочие люди, близкие и дорогие мне, были так далеко и так близко. Мы выдержали за них неимоверное напряжение, и нашим единственным выбором было принять последнее путешествие в вечность. Если бы только не приходилось ждать так долго. В безнадежной ситуации нет ничего тяжелее ожидания. Откуда придет враг? С тыла? Со всех сторон? Возьмет ли он нас измором? Все эти мысли снова и снова приходили ко мне. Конечно, это было глупо. Солдат, отключи мозг, втяни пятки! Я сумел изгнать все глупые мысли. Так было легче выжить.
И снова стемнело, без происшествий в секторе. Я не знал, сколько еще смогут держаться мои товарищи. Как мне разрезать половину буханки хлеба на 23 порции? А как насчет ломтика «шока-колы»? Похлебка была уже просто теплым питьем. Господи, когда же настанет этому конец!
Пока я так сидел, как курица на яйцах, появился Марек.
– Герр гауптман, я должен немедленно доставить вас к гауптману Краузе. Эту позицию нужно оставить.
– Неметц, приготовься, пойдешь со мной. Юшко, за меня командовать ротой остается лейтенант Аугст. Пошли, Марек!
Марек пошел прямо вверх по склону мимо моего командного пункта. Я шел следом. Неметц замыкал цепочку. Наша дорога шла через несколько холмов и долин к развалинам на краю города. Я запомнил несколько сомнительных ориентиров, которые помогут не блуждать на обратном пути. Минут через пятнадцать мы дошли до командного пункт гауптмана Краузе. Его адъютант, лейтенант Герлах, был еще с ним. Мы пожали друг другу руки.
Краузе начал речь:
– Герр Холль, мы должны отойти на новую линию обороны. Наших соседних дивизий, 60-й моторизованной и 24-й танковой, больше нет. Нам придется иметь дело с фактом, что у 16-й танковой дивизии нет локтевой связи ни с кем ни справа, ни слева. Вы будете командовать оставшимися боеспособными людьми и проинструктируете их.
– Герр Краузе, а что с ранеными и больными?
Краузе взглянул на меня серьезными глазами и пожал плечами. Я был поражен:
– Вы хотите сказать, что мои товарищи, которые не могут двинуться с места, будут брошены?! Так не пойдет! Герр Краузе, пожалуйста, пошлите Марека обратно. Лейтенант Аугст может отойти с позиции со всеми солдатами. Я вернусь на передовую и останусь с ранеными. Они верили мне и исполняли долг до конца. А теперь, в последние часы жизни, мы оставим их с мыслью: «Нас бросили на произвол судьбы». Для меня это просто невозможно!
– Герр Холль, я вас понимаю. До свидания, и да пребудет с вами бог!
Мы пожали друг другу руки, и я вышел.
Лейтенант Герлах вышел следом за мной:
– Берт, можно с тобой поговорить?
– Конечно, Вальтер.
– Ты не думаешь, что мы можем пробиться на юго-запад?
– Ни в коем случае, Вальтер. Ты слышал мой разговор с Краузе. Я буду жалкой свиньей, если брошу своих раненых. До свидания, Вальтер!
Мне пришлось поспешить, потому что скоро рассветет, а я хотел быть на передовой. Неметц шел следом.
– Оставайся здесь, Неметц, и жди лейтенанта Аугста. Не придется ходить лишнего.
– Герр гауптман, я пойду с вами.
– Как хочешь.
На полпути обратно нам навстречу прошел лейтенант Аугст с ротой. Я быстро ввел его в курс дела. Потом он ушел, следуя за Мареком. Люди шли молча, гуськом. В хвосте шла моя группа управления и оставшиеся старики. Павеллек заметил, что я иду в сторону старых позиций.
– Герр гауптман, куда вы?
– На передовую, к раненым.
– Можно вас проводить?
– А я?
– И я тоже?
– Кто хочет идти со мной, пусть идет.
Когда мы дошли до блиндажа, полного раненых, я понял, что там было двенадцать человек, способных защитить себя, включая троих медиков. Флаг с красным крестом был установлен перед входом в блиндаж, чтобы противник знал, что внутри раненые и больные.
Моя старая позиция осталась всего в 100 метрах отсюда. Я поставил часового предупредить, когда придут русские.
В госпитальном блиндаже все выглядело еще неутешительнее, чем когда я пришел сюда в прошлый раз. Число больных и раненых не изменилось. Их было 29. Они все утратили надежду и чувствовали себя отверженными. Не было слышно жалоб, только звуки боли, когда кто-то менял положение на досках. С моим появлением их глаза обратились на меня.
– Товарищи, рота оставила позиции и отошла на городскую черту. Мы вернулись к вам, потому что не можем вас бросить. Ничто не случится с вами, потому что мы еще можем драться. Мы надеемся на лучшее. Родина с печалью смотрит на Сталинград, сердца наших родных с нами. Благодарю вас от имени нашего народа. Мы исполнили свой долг!
Все молчали, и несколько человек тихо плакали. Я сидел в углу и ждал, что будет.
Павеллек дал мне две сухарные сумки и прибор для еды. Потом он достал из кармана кусок мяса.
– Что это?
– Вареная кошачья нога. Поймал кошку в нашем блиндаже. Не знаю, откуда она взялась. Чертовски тощая, но лучше, чем ничего.
Там было на один укус. Я откусил немного и передал дальше, чтобы товарищам тоже досталось.
В моей камуфляжной форме я ничем не отличался от своих товарищей. У меня оставалось две гранаты-яйца и П-08; у меня было две обоймы и пуля в стволе. Всего семнадцать выстрелов. Если русские несправедливо обойдутся с моими ранеными товарищами, тогда им дадут последний бой.
Тем временем в бункере появились оберцальмейстер (Кнопп) и гауптман Микаэлис. Микаэлис командовал в нашей старой дивизии артиллерийской батареей.
И так мы ждали своего последнего дня в Сталинграде!
Приложение Карьера Эдельберта Холля
Эдельберт Холль родился в Дуйсберге-Лааре, Рейнланд, 15 февраля 1919 года. Родители – Теодор и Эмма (урожденная Нусбаум) Холль. Получил домашнее образование с Пасхи 1925-го до Пасхи 1935 года, потом народная школа в Дуйсбург-Лааре с Пасхи 1933 г. до Пасхи 1936 г. Посещал коммерческое училище в Дуйсбурге, получил аттестат об окончании в апреле 1937 г. Начал ученичество в коммерческой фирме, но решил сменить карьеру на военную.
Ознакомительная версия.
