Ознакомительная версия.
Сжимая сосуд с жидкостью, мы должны считаться с тем, что она может прорвать стенки сосуда в наименее прочном месте. Но ведь такое место можно подготовить заранее. Из этой простой мысли и родился план операции, которая завершила осаду Грозного и успех которой удивил даже командовавшего здесь российского генерала Владимира Шаманова. Он думал, что боевики пойдут на прорыв из Грозного в двух-трех местах.
Британская журналистка Джанни ди Джованни оказалась единственным западным корреспондентом, непосредственно наблюдавшим попытку прорыва нескольких тысяч боевиков из Грозного через деревню Алхан-Кала и разгром этой армии, которую Шамиль Басаев повел прямо на минные поля и под кинжальный огонь российских войск. Ди Джованни с сочувствием и болью описывала гибель молодых боевиков, но не скрывала масштабов постигшей их катастрофы. Ее репортаж под заголовком «Разбитая повстанческая армия бежит из поверженного Грозного» был опубликован во многих западных газетах, опровергая утверждения Масхадова и части российских газет о планомерном и успешном отходе.
Павел Грачев, в течение ряда лет бывший министром обороны России, на вопрос об уроках первой чеченской войны, планы которой он сам составлял и докладывал на Совете безопасности в ноябре 1994 года, ответил, что эта война была «ненастоящей» и ее уроки не будут изучаться в военных академиях. Грачев ошибался, как ошибались и те западные эксперты, которые поспешили сделать вывод о неспособности России проводить на протяжении длительного времени эффективные военные операции. Некоторые из западных экспертов уверенно предсказывали неудачу российской армии в Грозном, вспоминая при этом не только сравнительно недавнюю осаду города Сараево боснийскими сербами или осаду Ленинграда и Сталинграда в Отечественной войне, но даже осаду еврейской крепости Масады в 70 году н. э. Римскому легиону понадобилось тогда 15 тысяч солдат и два года, чтобы взять эту крепость на вершине горы в древнем Израиле, хотя ее защищала всего тысяча человек.
Можно подумать, что в истории войн нет примеров, когда успех сопутствовал не тем, кто защищал, а тем, кто стремился овладеть осажденным городом или крепостью…
К концу февраля 2000 года, когда в Грозном проводились «зачистки», шло разминирование, разбирались завалы и создавались временные органы российской власти, центр всей военной операции переместился в южные — предгорные и горные районы Чечни.
Известно, что горная часть Чечни служила укрытием и базой чеченским воинам не только во времена Шамиля, но и много раньше. В аулах, где жили наиболее воинственные чеченские племена, строились не только жилые, но и оборонительные башни в три-пять этажей. В 90-е годы во многих домах горной Чечни создавались подземные бункеры-укрытия, проводились ходы от одного дома к другому. В 1995–1996 годах федеральные войска ценой немалых потерь заняли много опорных пунктов в горах Чечни, но не смогли установить здесь полный контроль. При этом не только у публики, но и у военных обозревателей нередко складывалось впечатление, что выиграть горную войну в Чечне российская армия не может в принципе. В случае неудач на равнине чеченцы, по мнению некоторых экспертов, могут уйти в горы, где они неуязвимы, а затем снова вернуться на равнину, чтобы продолжить сражение.
Особенно мрачным был прогноз на этот счет военного эксперта Государственной думы Алексея Арбатова. «Наши войска, — заявлял он в ноябре 1999 года, — будут двигаться дальше и подойдут к горам. Не забывайте, что наступает зима с ее туманами и грязью. Федералы станут на своих постах. Чеченцы перегруппируются, сориентируются, распределят, кому и где наносить удар, и начнут зимой контрнаступление по всей территории. В Грозном начнется страшная мясорубка, массовая гибель мирных жителей и переход их на сторону боевиков. Начнется массированная помощь из-за рубежа, жесткий нажим и давление Запада. Война в Чечне пойдет вширь. Заполыхают Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, и все это приведет к катастрофе для России»[111].
Российская армия сделала зимой 1999/2000 года почти все, чтобы опровергнуть подобные прогнозы. Конечно, преимущества боевиков, укрывшихся в родных для них горных ущельях, были очевидны. Но и преимущества федеральных войск были также велики. Территория горной Чечни и ее население в десятки раз меньше, чем в Афганистане или Курдистане. Граница Чечни с Грузией, через которую к сепаратистам шел основной поток подкреплений и боеприпасов, имеет протяженность немногим более восьмидесяти километров.
Горная Чечня могла бы дать укрытие и пищу далеко не всем боевикам, и в условиях зимы их положение оказывалось много худшим, чем у федералов. Горные леса в эти месяцы теряют листву, а большая часть горных троп и дорог становится непроходимой. В этих условиях скопления и базы боевиков очень трудно скрыть от воздушной разведки и ударов с воздуха. Большим отрядам продержаться в горных ущельях и пещерах немыслимо, а реальные возможности получать подкрепления и боеприпасы и сохранять свободный маневр с выходом в Дагестан и Ингушетию не так велики, чтобы их нельзя было устранить. К тому же у российской армии имелся немалый опыт боев в горных условиях, и это не только опыт военных действий в Афганистане и Таджикистане.
Настоящая война в горах Чечни началась лишь с середины декабря 1999 года, когда на склонах гор в Аргунском ущелье близ границы с Грузией был высажен крупный десант из нескольких элитных подразделений пограничников и воздушно-десантных войск. Чеченские базы и заставы здесь были разгромлены, и российские войска перекрыли единственную стратегическую дорогу, по которой в Чечню прибывали подкрепления от радикальных исламистов разных стран, а также из Прибалтики, Западной Украины, даже из Африки.
В январе 2000 года благодаря новым десантам и работе инженерных войск зона контроля в пограничном Итумкалинском районе Чечни была расширена, а все попытки боевиков прорваться в Дагестан или разблокировать выход из Аргунского ущелья в Грузию были отбиты с большими для них потерями.
К началу февраля федеральные войска взяли под свой контроль и выход из Аргунского ущелья на равнинные районы Чечни, закрыв так называемые «Волчьи ворота». Кольцо вокруг горной Чечни продолжало сжиматься, и под контроль российских войск перешли многие из крупных селений в горах, включая и родину Басаева — Ведено.
Боевики воздержались от боев в населенных пунктах и отходили на специальные базы в труднодоступных районах. Разрушение аулов было невыгодно самим боевикам. К тому же родной дом для многих чеченцев — это святыня, сохранить которую важнее, чем сохранить жизнь. К середине февраля в руках боевиков оставались только Шатойский район, часть Веденского ущелья и центральная часть Аргунского ущелья. Здесь находилось от четырех до шести тысяч боевиков, но это были наиболее непримиримые и опытные «воины Аллаха».
Ознакомительная версия.
