И то, что Бах, несмотря на большие сомнения, все-таки переехал в этот город, нельзя назвать случайностью. «Цветущий и укрепленный город с университетом мировой известности» — так гласили надписи на старинных гравюрах с изображением лучших лейпцигских ландшафтов. Ко времени переезда семейства Бах город насчитывал около 30 тысяч жителей, а даже в Веймаре — относительно крупном центре уважающего себя герцогства — не более четырех тысяч.
А какой величественной выглядела, должно быть, в то время городская архитектура, состоящая из трех-, а то и четырехэтажных зданий. Небоскребы, да и только! Размахнувшиеся вширь так, что одно и то же здание могло выходить фасадами сразу на две параллельные улицы. К тому же в 1701 году городские власти установили на улицах газовые фонари и наняли целую армию фонарщиков.
Масштабность лейпцигских построек поразила в 1765 году шестнадцатилетнего Гёте. А ведь он приехал не из какой-нибудь деревни, а из Франкфурта-на-Майне — крупного торгового города.
Но самая интересная особенность «баховского» Лейпцига — полное отсутствие резиденций каких-либо правителей — очень необычна для крупного города в условиях феодальной раздробленности. Ни князя, ни герцога, ни даже маркграфа. Погоду здесь делали зажиточные бюргеры и лейпцигская духовная консистория. Лейпциг слыл гнездом ортодоксальных лютеран и одновременно являлся городом вольного студенчества, мыслителей, а также книжных и нотных издательств[17].
Как же подходил этот город Баху с его противоречивым характером, сочетавшим в себе крайнюю набожность, живую веселость и непокорное упрямство! Лейпциг встретил его далеко не так радушно, как Кетен или даже Веймар. И в дальнейшем не особенно баловал композитора покоем, подсовывая ему всевозможные конфликты и неприятности. Но держал в себе крепко, почти тридцать лет, до самой смерти великого маэстро.
Томаскирхе, место службы Баха, славилась многовековой историей, начавшейся с 1212 года, когда на рыночной площади Лейпцига по инициативе маркграфа Дитриха фон Майссена основали монастырь августинцев и построили церковь в строгом готическом стиле. Названием она оказалась обязана любимому менестрелю маркграфа Генриху Морунгену, оставившего миру возвышенные баллады о прекрасной Даме, чью красоту он сравнивал со светом вечерней звезды, загадочностью зеркал и блеском алмазов. По легенде, именно Морунген привез из Индии мощи святого Фомы[18], которые отдал в дар лейпцигскому монастырю. Также он пожертвовал свою пенсию, назначенную ему светлейшим покровителем. В монастыре, близ церкви Святого Фомы (Тамаскирхе), менестрель прожил свои последние годы. Там он и успокоился навеки, а место это отныне стало благодатным для музыкального творчества.
Хор мальчиков Томаскирхе, существующий доныне, начал функционировать с самого начала основания церкви, еще в недостроенном здании. Поначалу пели в нем воспитанники монастырского приюта, попросту сказать — беспризорники. Ничего удивительного. Консерватории (от латинского слова conservo — сохраняю) ведь тоже поначалу были приютами, где сирот, помимо прочего, обучали музыке.
Кроме пения в хоре, приютские беспризорники обучались в школе, открытой также в дни строительства Томаскирхе, в 1212 году. Она стала первой, постоянно действующей школой в Саксонии.
Имя Мартина Лютера, столь важное для Баха, навечно вписано в историю этого учебного заведения. С участием сотрудников школы Святого Фомы (Томасшуле) летом 1519 года состоялся знаменитый диспут между Лютером и профессором теологии Иоганном Экком, приведший к окончательному разрыву реформатора со Священным Престолом.
Тогда один из учителей выступил с приветственной речью к участникам диспута, кантор организовал музыкальное сопровождение мессы, без которой богословский диспут обойтись не мог. Ректор школы Георг Рау вел протокол выступлений и так проникся идеями Лютера, что стал его сторонником и ввел в школьное расписание новый предмет — гуманизм. Почти четверть века спустя на сторону Реформации перейдет весь Лейпциг. Школа перестала считаться монастырской, перейдя под начало городского магистрата.
Сохранилось школьное расписание, датированное 1574 годом, со списком литературы, необходимой для чтения. Среди авторов много имен из Античности — Цицерон, Овидий, Вергилий, Лукиан. Также ученики изучали идеи Мартина Лютера.
Несмотря на прогрессивные устремления, всю оставшуюся четверть XVI века школа бедствовала. Магистрат выделял на ее содержание сущие крохи. С наступлением Тридцатилетней войны она и вовсе оказалась под угрозой закрытия, поскольку в ней учились в основном дети городской бедноты, то есть тех, кого забирали в солдаты. Как всегда бывает в подобных случаях, школу спас удачный руководитель — ректор Авраам Теллер. Он сумел воздействовать на граждан Лейпцига, и те начали жертвовать на школу, а позднее к ним подключился и магистрат, заметно увеличивший школьное содержание.
Школа выжила. После окончания Тридцатилетней войны слава Томасшуле сильно возросла благодаря знаменитому выпускнику — Лейбницу. Еще один не менее великий человек, окончивший это учебное заведение в XIX веке, — композитор Рихард Вагнер.
XIX столетие принесло Томасшуле глубокие внутренние перемены. Школа стала более светской. Ее задачи сформулировал ректор Рост в 1817 году: «Три основные цели, которые преследует школа Святого Фомы, — это воспитание одаренных молодых людей с целью достижения совершенства настолько, насколько это возможно, изучение наук, а также музыкальное образование и развитие музыкальных способностей». В 1835 году Томасшуле преобразовали в гуманитарную гимназию.
Школа Святого Фомы действует по сей день, являясь одной из старейших школ Германии. Она имеет статус гуманитарного и музыкального учебного заведения. Учиться в ней считается крайне престижно — традиции восьми веков и имена знаменитых личностей сочетаются в ее стенах с современными технологиями и высоким уровнем преподавания.
Но все же мировой известностью она обязана Баху. Самый первый памятник ему поставили именно здесь, в Лейпциге, перед зданием школы. Произошло это событие в 1843 году при активном содействии Феликса Мендельсона-Бартольди. Последнему для сбора средств на памятник пришлось давать благотворительные концерты в течение трех лет. На открытии присутствовал восьмидесятилетний Вильгельм Фридрих Эрнст Бах — единственный из внуков Иоганна Себастьяна избравший профессию композитора.
Позже в Лейпциге появился другой памятник Баху. Вначале его хотели установить к двухсотлетию великого композитора в 1885 году, но эти планы не реализовались. Девять лет спустя при реконструкции церкви Святого Иоанна случайно нашли могилу Баха. Создание нового памятника вновь стало актуальным, но в городской казне не нашлось средств. Проблема решилась благодаря наследству, оставленному городу богатым лейпцигским купцом Франком Домиником Грасси, и частным пожертвованиям.
