Перед моим отъездом мы обсудили на Военном совете все, что касалось действий, трудностей, ошибок, нужд и возможностей Северного флота.
Выглядело это за девять месяцев текущего года так.
* * *
Обстановка в операционной зоне Северного флота к началу 1943 года сложилась явно в нашу пользу. Не сумел изменить положение и приход в северные норвежские шхеры крупнейшего фашистского линкора «Шарнгорст» с группой эсминцев, хотя это значительно увеличило на театре силы противника, действующие на морских коммуникациях. Теперь гитлеровцы располагали здесь довольно мощным отрядом крупных надводных кораблей в составе линкоров «Шарнгорст» и «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Лютцов» и «Адмирал Хиппер» и вдвое большим, чем в
[165]
прошлом году, количеством эскадренных миноносцев. Кроме того, противник имел в своем распоряжении для действий на коммуникациях в нашей зоне до сорока подводных лодок и специальную группу самолетов-торпедоносцев.
Несмотря на это, мы провели в течение первых трех месяцев три набеговые операции надводных кораблей (лидера и эсминцев) на морские сообщения противника и вскоре регулярно стали наносить массированные удары торпедными катерами по фашистским конвоям в прибрежных районах Северной Норвегии. Продолжали успешно действовать наши подводные лодки и авиация, в составе которой появились штурмовики. В общей сложности за девять месяцев, самостоятельно и в совместных операциях, разнородными силами Северного флота было уничтожено или повреждено свыше девяноста транспортных судов и шесть кораблей противника.
Именно в это время еще восемь кораблей, частей и соединений североморцев стали Краснознаменными (12-я бригада морской пехоты — командир бригады полковник В. В. Рассохин, отдельный артиллерийский дивизион — командир дивизиона майор П. Ф. Космачев, тральщик № 32 — командир корабля капитан-лейтенант И. И. Дугладзе, подводная лодка «Щ-403» — командир корабля капитан 3 ранга К. М. Шуйский, подводная лодка «Щ-404» — командир корабля капитан 2 ранга В. А. Иванов, эскадренный миноносец «Валериан Куйбышев» — командир корабля капитан 3 ранга П. М. Гончар, бригада подводных лодок — командир бригады капитан 1 ранга И. А. Колышкин[43], дивизион катеров МО — командир дивизиона капитан 1 ранга А. М. Спиридонов), а пять кораблей и частей стали гвардейскими (эскадренный миноносец «Гремящий» — командир корабля капитан-лейтенант Б. Д. Николаев, минно-торпедный авиационный полк — командир полка майор Ф. В. Костькин, подводная лодка «Щ-402» — командир корабля капитан 3 ранга А. М. Каутский, подводная лодка «Щ-422» — командир корабля капитан 3 ранга Ф. А. Видяев, подводная лодка «М-172» — командир корабля капитан 3 ранга И. И. Фисанович). Десяти североморцам (морским летчикам — В. П. Балашову, А. А. Баштыркову, Н. А. Бокию, В. Н. Гаврилову,
[166]
В. Н. Киселеву, П. Д. Климову, П. И. Орлову, М. Ф. Покало, В. П. Покровскому и морскому пехотинцу А. Г. Торцеву) было присвоено звание Героя Советского Союза.
Морской летчик Герой Советского Союза В. Н. Киселев
Результат действий Северного флота в течение девяти месяцев можно было свести к следующему. Во-первых, было уже несомненно, что сухопутная линия фронта на приморском фланге окончательно стабилизировалась и что противнику нечего надеяться на захват Мурманска и Кольского залива. Во-вторых, произошел резкий перелом на морских сообщениях. Благодаря совместным активным действиям разнородных сил флота на коммуникациях нам удалось по-настоящему нарушить снабжение приморской группировки немецко-фашистских войск и свести к минимуму вывоз стратегического сырья — никелевой руды — из Петсамо в Германию. В-третьих, наша авиация завоевала господство в воздухе не только над базами флота, для начала разгромив авиаотряд гитлеровских асов «Гордость Германии», специально присланный на Крайний Север, но и на морских коммуникациях противника, где вдобавок стала успешно действовать штурмовая авиачасть, впервые использованная в условиях Заполярья, а летчики-торпедоносцы ввели в систему самую действенную тактику, сделавшую неотразимыми удары по вражеским конвоям.
Как известно, существуют два способа торпедометания — высокое, похожее на обычное бомбометание с горизонтального полета, и низкое. Если сбросить торпеду с большой высоты, то для самолета в таком случае меньше опасности оказаться сбитым, зато вероятность попадания торпеды в цель гораздо меньшая. Если же сбросить торпеду на бреющем полете в пятистах — восьмистах метрах от цели, то, конечно, опасность для самолета возрастает, ибо атакуемый корабль и его охрана вводят в действие не только зенитную артиллерию, но вообще все, что способно стрелять. В таком случае торпедоносцу приходится преодолевать весьма плотную огневую завесу, точнее, идти в огне.
Мы на флоте решились на это, поскольку надо было топить суда противника наверняка, чтобы сорвать его попытки изменить положение на сухопутном фронте, и результаты сказались немедленно.
Момент выхода в атаку так называемого «низкого торпедоносца», то есть торпедоносца, атакующего с предельно малой высоты
Боевая деятельность авиации флота в эти девять месяцев по-настоящему была многообразной. Летчики-североморцы дрались на сухопутном фронте, поддерживали пехоту, наносили удары по аэродромам противника, унич-
[167]
тожали вражеские корабли, ставили мины, вели разведку в море, боролись с подводными лодками, прикрывали действия своих кораблей и конвои. Все это — при частых изменениях погоды, снегопадах, туманах, дождях — словом, в условиях Заполярья.
Многие факты наших успехов можно было перечислить в предстоящем моем докладе-отчете; однако не следовало забывать, что рядом с ними имелись и досадные факты наших упущений и ошибок. Мы несли полную ответственность за все то, что произошло на арктических коммуникациях. А произошло там действительно малоприятное: в Карское море проникли пять — семь подводных лодок противника. Они атаковали ряд судов, потопили три транспорта и два тральщика, обстреляли артиллерийским огнем две зимовки на островах. К тому же на минах, поставленных этими лодками, подорвались транспорт, тральщик и спасательное судно.
В чем мы были виновны и почему фашистам удалось проникнуть на восток от новоземельского рубежа?
Просчет был явный. Предыстория его заключалась в сложной политической игре, затеянной союзниками еще в прошлом году. Мы на флоте не сумели разгадать возможные последствия ее.
