Дельцов решил зайти на цель со стороны солнца, и поэтому самолет уклонился немного на юг, а потом на высоте пять тысяч метров лег на боевой курс. Сквозь легкую дымку экипаж увидел аэродром. На нем выстроились вражеские самолеты. Много, очень много. Даже окраины летного поля были заставлены машинами.
До объекта оставались считанные секунды полета, экипаж уже приготовился производить фотосъемку, как вдруг в небе появились частые разрывы. По высоте эти разрывы были весьма точными, но запаздывали: хлопья сизоватого дыма повисали в воздухе далеко позади.
- С аэродрома взлетают истребители,- доложил стрелок-радист Виталий Попруга.
- Не робей! - ответил Дельцов.- А пока передай на КП: на аэродроме в Брянске до ста пятидесяти фашистских самолетов разных типов...
- Слева вижу четыре "мессера"!-прервал разговор со стрелком-радистом,.штурман Петр Козленко.
- Принимаем бой! - спокойно ответил командир.- Вы отбивайтесь от истребителей, а я буду фотографировать!
Самолет идет строго по курсу, фотоаппарат включен, съемка началась. Стрелок-радист и штурман ведут огонь по вражеским истребителям.
Сноп трассирующих пуль и снарядов пролетает над самолетом. Разбито верхнее остекление кабины пилота и штурмана. Вышли из строя указатели скорости и высоты. Тот, кому доводилось быть в подобных переделках, может представить себе состояние членов экипажа в разгар такого воздушного боя. Но и в этих необычайно трудных условиях Дельцов продолжал удерживать самолет на боевом курсе, вести съемку, а его товарищи тем временем отражали атаки фашистских стервятников.
До конца аэрофотосъемки оставалось несколько секунд, когда снова появились истребители. Их уже было больше, чем в первый раз, они наседали слева и справа.
Стрелок-радист Попруга, пользуясь световой сигнализацией, доложил:
- Вышла из строя радиостанция.
В это время штурман Козленко метким пулеметным огнем прошил насквозь один "мессершмитт". Летчик и стрелок Пе-2 видели, как он стремительно пошел вниз, оставляя за собой след черного-серого дыма.
- Молодец! - похвалил Дельцов штурмана.- Разведчики должны быть упорными. Будем драться и дальше...
Съемка аэродрома завершилась, можно возвращаться. Но истребители противника никак не хотят отпускать столь опасную "пешку". Атака следовала за атакой.
Дельцов стал маневрировать. Перевел самолет в глубокий вираж. Авиаторы знают, что трудно, практически, невозможно бомбардировщику зайти на вираже в хвост истребителю. А вот Дельцову, обладавшему исключительно высокой техникой пилотирования, все же удалось это сделать. Поймав "мессера" в сетку прицела, он открыл огонь из передних пулеметов.
- Командир, патроны кончились,- сообщил Козленко,- Надо уходить...'
- Ясно,- ответил Дельцов.- Выберем подходящий момент и оторвемся...
Тем временем вражеские истребители предприняли еще одну атаку. Очередь трассирующих пуль и снарядов пронеслась рядом с пилотской кабиной, пронзив всю правую плоскость. У Дельцова мелькнула мысль:"Надо проимитировать гибель летчика, может, тогда отстанут эти шакалы..."
Представляете ли вы, что происходит, когда погибает пилот? Он либо падает на штурвал, и самолет, клюнув носом, резко устремляется вниз, либо, наоборот, летчик судорожно берет штурвал на себя, и машина в этом случае задирает нос, падает на крыло и, теряя скорость, беспомощно идет к земле. Павел избрал второй вариант: резко рванул штурвал на себя, правую ногу до отказа отдал вперед, перевернул многотонный бомбардировщик через крыло и тот стал беспорядочно падать. Хитрость удалась. Фашистские истребители, решив, что бомбардировщик сбит, прекратили преследование.
Самолет же, перейдя в отрицательное пикирование, стремительно приближался к земле. Дельцов снова потянул штурвал на себя - он ни с места! Напряг все силы, стиснул до боли зубы, но пикировщик по-прежнему не слушался. А земля стремительно приближалась.
Дельцов толкнул Козленке: "Помоги!" Тот обеими руками ухватился за штурвал. Пе-2 стал нехотя выходить из пике.
- Как у тебя дела? - спросил командир стрелка-радиста.
- В порядке! - отозвался Попруга.
- Быть готовым к посадке на фюзеляж. Снять с крепления фотоаппараты. После посадки любыми средствами доставить их командованию.
- Есть! - коротко ответил Попруга.
Моторы работали нормально, и это радовало. А вот приборы были повреждены, все до единого. О скорости самолета Дельцов мог судить только на глазок: выручил большой опыт и, как говорится, летная интуиция. Как не трудно было, но посадку он произвел благополучно. Только успел выключить моторы, подбежал командир полка Кривцов. Дельцов по всей форме доложил о выполнении задания.
Тщательно осмотрев машину, старший инженер полка только пожал плечами:
- Ну и потрепало вас. Ни одного живого места в машине. И как только удалось дотянуть до аэродрома. Ну ничего, машину приведем в порядок...
За отличное выполнение задания командир полка дал экипажу Дельцова трехдневный отдых при части.
* * *
В дни Курско-Орловской битвы 24-й полк работал с особенно большим напряжением. Летчики наносили мощные бомбовые удары по танковым частям противника, автоколоннам, железнодорожным эшелонам. И иной раз от пилотов и штурманов требовалась прямо-таки ювелирная работа. Бывало, прорвавшись в глубь нашей обороны, фашисты занимали правую сторону деревенской улицы, а левую на расстоянии каких-нибудь пятидесяти - семидесяти метров занимали наши войска. Приходилось вести бомбежку в непосредственной близости от своих войск. Малейший промах или ошибка в расчете - и поразишь своих. К счастью, таких случаев не было. Бомбили только с пикирования.
Теперь с Дельцовым часто летал штурман Степан Павлович Давиденко исключительный мастер бомбометания. Про него в полку говорили: "Давиденко бомбит в шапку". Это означало: положи на землю шапку - увидит с воздуха и попадет точно в цель.
Особенно крепко подружился Дельцов со своим однополчанином Костей Калугиным - заместителем командира эскадрильи. Тот готов был часами рассказывать о своих полетах...
В сентябре 1943 года Костя вылетел на выполнение боевого задания. Вдруг видит, приближается истребитель Як-3. Ну что из того, ведь это наш, советский? И Костя спокойно продолжает свой полет. А истребитель подстроился в хвост машины Калугина и прошил его длинной очередью. Только тут Костя понял, в чем дело: фашистский летчик забрался в трофейный советский самолет!
Стервятник смертельно ранил стрелка-радиста "пешки". Штурман Мусатов успел выброситься с парашютом и приземлился на нейтральной полосе. А Костя был ранен в обе ноги, собрав все силы, он тоже воспользовался парашютом, но было поздно: угодил прямо к гитлеровцам.
