Перед переездом в Ленинград в декабре 1925 года Есенин посетил всех своих родственников, обошел всех детей – Константина и Татьяну от первой жены Зинаиды Райх, а также сына Юрия от давней подруги Анны Изрядновой. Он прощался с ними. Он уже знал, что его ждет.
В Ленинграде Есенин поселился в гостинице «Англетер».
Свое предсмертное стихотворение он написал 27 декабря, однако весь этот день у него были гости, и внешне все выглядело спокойно и даже весело. А стихотворение это он отдал своему ленинградскому другу, поэту Вольфу Эрлиху. Но тот прочел его уже после смерти Есенина.
Вот это стихотворение:
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,—
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Позже Эрлих вспоминал:
«Есенин нагибается к столу, вырывает из блокнота листок, показывает издали: стихи. Говорит, складывая листок вчетверо и кладя его в карман моего пиджака: „Тебе". Устинова (приятельница Эрлиха) хочет прочесть. „Нет, ты подожди, останется один – прочитает…" Простились. С Невского я вернулся вторично: забыл портфель. Есенин сидел у стола спокойный, без пиджака, накинув шубу, и просматривал старые стихи. На столе была развернута папка. Простились вторично».
Смерть со многими неизвестными
На следующее утро Эрлих и Елизавета Устинова пытались достучаться до Есенина, но тот не отвечал. Пришлось вызывать коменданта и вскрывать номер. Когда дверь открылась, вошедшие увидели Есенина – он висел в петле у окна под самым потолком. Постель в комнате была не тронута. Все говорило о том, что поэт добровольно покинул этот мир.
Прибывший на место трагедии участковый составил акт о том, что в гостиничном номере обнаружен труп С. А. Есенина, висевший на трубе центрального отопления. Далее подробно описаны результаты осмотра тела.
И это описание несколько настораживает.
Так, ноги Есенина находились в полутора метрах от пола, правой рукой он держался за трубу, на лице имелись ссадины (порезы и ожог). Впрочем, порезы могли появиться, когда Есенин уже висел в петле: в агонии он мог биться о трубу. Но возникновение ожога непонятно: в те дни в Ленинграде было тепло, отопление не работало, трубы были холодные.
Не обнаружилось и признаков смерти от удушения, характерных для умерших в результате повешения – например, высунутого языка. Напротив, лицо поэта было спокойным. Правда, сейчас судить об этом можно только по фотографиям, а их, как известно, можно легко отретушировать. Негативы же снимков тела поэта, ретушь на которых, при ее наличии, была бы видна, до сих пор не найдены.
Были и другие непонятные моменты: содержимое чемодана оказалось буквально перевернуто вверх дном, а для Есенина всегда была характерна аккуратность. Кроме того, во время следствия из номера исчез пиджак поэта, висевший на спинке стула.
Но существуют и объяснения упомянутых непонятностей. Так, некоторые современники, знавшие поэта, говорят, что он отнюдь не был таким уж аккуратным человеком. В воспоминаниях Анатолия Мариенгофа[42] прямо говорится о том, что в вещах Есенина нередко царил беспорядок, и о том, что сам он был неаккуратным и неопрятным человеком.
Поэтому история со странной смертью Сергея Есенина продолжает хранить свою тайну.
Широко распространенные версии о других обстоятельствах смерти поэта комиссия, специально созданная в 1993 году, не подтвердила [1; 11, с. 181–186; 12, с. 579–581].
Поэт революции Владимир Маяковский
Владимир Владимирович Маяковский родился 7 (19) июля 1893 года в селе Багдади Кутаисской губернии в дворянской семье. Отец Маяковского служил лесничим на Кавказе; после его смерти в 1906 году семья переехала в Москву.
Владимир Владимирович Маяковский
Маяковский учился в классической гимназии города Кутаиси, затем в Пятой московской гимназии (в 1906–1908 гг.), откуда был отчислен за неуплату. Дальнейшее образование – художественное: обучался в подготовительном классе Строгановского училища[43] (1908 г.), в Училище живописи, ваяния и зодчества (1911–1914 гг.), откуда исключен за участие в скандальных выступлениях футуристов.[44]
Стихотворец-бунтарь
Еще в 1905 году, в Кутаиси, Маяковский принимал участие в гимназических и студенческих манифестациях, в 1908 году, вступив в РСДРП, вел пропаганду среди московских рабочих. Несколько раз подвергался арестам, в 1909 году провел 11 месяцев в Бутырской тюрьме. Время заключения называл началом своей стихотворной деятельности. Написанные стихи у него перед освобождением были отобраны.
В предреволюционные годы Маяковский, увлекшись идеями футуризма, завязывает дружбу с художником и поэтом Давидом Бурлюком, который в 1912 году организовал литературно-художественную группу футуристов «Гилея». Вскоре Маяковский уже постоянно принимает участие в диспутах о новом искусстве, выставках и вечерах, проводившихся радикальными объединениями художников-авангардистов «Бубновый валет» и «Союз молодежи». Поэзия Маяковского всегда сохраняла связь с изобразительным искусством, прежде всего в самой форме записи стихов (столбиком, позднее – «лесенкой»), которая предполагала дополнительное, чисто зрительное впечатление, производимое стихотворной страницей.
Стихи Маяковского были впервые опубликованы в 1912 году в альманахе группы «Гилея», называвшемся «Пощечина общественному вкусу», где был помещен и манифест, подписанный, в числе прочих, Маяковским. В нем в нарочито эпатирующей форме заявлялось о разрыве с традициями русской классики и о необходимости создания нового языка литературы, соответствующего новой эпохе.
Любовь втроем
В 1915 году произошла встреча Маяковского с Лилей Брик. Эта встреча резко изменила жизнь обоих. Любовь к Лиле, выплеснувшаяся в поэзии Маяковского, сделала эту женщину известной. А она, обладая утонченным вкусом и богатой интуицией, сумела отгадать в нем недюжинный талант. Брик стала не только его музой, но и проводником в профессиональном литературном мире (умело вела издательские дела, организовывала встречи, решала финансовые вопросы). При этом она не рассталась и со своим мужем, Осипом Бриком. Жизнь втроем вызывала немало пересудов в богемной среде обеих российских столиц. Это был вызов, как считала Лиля Брик, отжившей буржуазной морали.
Осип Брик, Лиля Брик и Владимир Маяковский. 1928 год. Неизвестный автор. Архив Л. Брик—В. Катаняна
