Официальная хроника того времени, дневники, воспоминания современников, исследования, предпринятые по свежим следам и впоследствии, подтверждают тот факт, что Горчаков принимал участие в разработке и продвижении важнейших решений и проектов царствования Александра II. Его деятельную роль в судьбе российского государства даже самые пристрастные недоброжелатели и исследователи не в состоянии отрицать. Историческая заслуга Горчакова состоит прежде всего в том, что его усилиями обеспечивались стабильные международные условия для осуществления внутрироссийских преобразований. Им была предложена и с большим дипломатическим искусством продвигалась такая внешняя политика, которая на протяжении двадцати лет оберегала российское государство от вмешательства в военные конфликты, столь часто возникавшие в Европе в ту пору.
Назначенный одним из первых в команду Александра II, министр Горчаков соответствовал тому высокому уровню требований, которые предъявлял император при подборе членов кабинета. На начальном этапе Горчаков даже стал негласным лидером в трудно собираемой команде реформаторов из числа государственных деятелей, постепенно вовлекавшихся в высший эшелон руководства. Позднее в кабинет министров пришли и другие государственные деятели, которым пришлось принять на себя бремя ответственности, проявить способность эффективно работать в противоречивых условиях набирающих силу преобразований. Сейчас мы бы называли этих людей «младореформаторами».
Ключевым событием, вокруг которого выстраивался социально-политический орнамент царствования Александра II, стала крестьянская реформа. Этот акт оказал огромное влияние на все стороны жизни, вызвав глубокие преобразования всего государственного организма.
Разработка реформы, ее этапов и форм осуществления находилась под воздействием противоречивых, порой взаимоисключающих обстоятельств и противостоящих влиятельных сил. Если в выборе цели у Александра II сомнений не было, то о том, каким образом выполнять задуманное, какие использовать подходы, шли споры. Сочувствующие государю были, однако дело не двигалось. Было создано, затем распущено несколько высочайших комиссий и комитетов, деятельность которых не шла дальше словопрений. Один состав заседающих сменял другой, но вопрос о том, каким будет механизм предполагаемой реформы, оставался открытым. В конце концов Александр II понял: достижение цели возможно лишь под его собственным строгим контролем и при его непосредственном участии.
Он сделал ставку на людей, близких ему, в том числе и хорошо известных по Департаменту военных учебных заведений, который он возглавлял в молодые годы, когда был наследником престола. Там он обрел преданных друзей, на которых мог положиться в трудную минуту.
Среди сподвижников государя в первую очередь следует назвать С. С. Ланского, назначенного Александром II на пост министра внутренних дел, а также Я. И. Ростовцева, генерал-адъютанта, начальника Главного штаба по военным учебным заведениям. Практической работой над проектами важнейших документов занимался Н. А. Милютин — директор департамента, а затем товарищ министра внутренних дел. В «конструктивное меньшинство» помимо Милютина входили талантливые разработчики и полемисты Я. А. Соловьев, князь В. А. Черкасский, Ю. Ф. Самарин и некоторые другие либерально мыслящие госчиновники, помещики, публицисты.
В начальный период работу по подготовке проекта реформы фактически возглавил Сергей Степанович Ланской (1787–1862). На заседаниях очередного специального комитета, учрежденного «к указанию начал, на которых может и должно быть совершено освобождение крестьян», Ланской решительно заговорил о невозможности выкупа крепостных людей и безземельного их освобождения. Консервативное большинство встретило его предложения в штыки, разразилась горячая полемика, не давшая, впрочем, никаких конкретных результатов.
В самый разгар споров произошло событие, которого давно ожидали император и его сторонники. Виленскому генерал-губернатору В. И. Назимову удалось склонить дворян своей губернии подать прошение об отмене крепостной зависимости крестьян. Правда, в адресе на высочайшее имя литовские помещики допускали лишь их освобождение без земли, однако Александр II, проигнорировав этот пункт прошения, издал рескрипт, в основу которого была положена программа Ланского. Литовским помещикам предлагалось избрать губернский комитет для разработки реформы согласно принципам, заявленным министром внутренних дел.
Немедленно по опубликовании этого рескрипта в обществе началось брожение. Главной мишенью консерваторов стал, разумеется, Ланской. В отличие от главного либерала — великого князя Константина, Ланской, не принадлежавший к царской фамилии, подвергся не имевшей удержу травле со стороны своих противников. Однако министр предвидел такой поворот событий и сделал все, чтобы ви-ленский прецедент, сдвинувший дело с мертвой точки, вовлек в орбиту реформаторской деятельности всю страну. В течение одной ночи он напечатал сотни экземпляров рескрипта и разослал их наутро во все концы империи, придавая, таким образом, полную гласность действиям правительства. После этого противники реформы лишились возможности по своему усмотрению воздействовать на процесс образования дворянских губернских комитетов.
Когда намерения императора отменить крепостное право были официально оглашены, появились попытки разжигания массовой истерии, возникли слухи о повсеместных волнениях крестьян и близости демократической революции. Под влиянием такой «информационной атаки» Александр вновь начал колебаться, но Ланской выступил последовательным защитником проводимой линии. Министр внутренних дел представил царю подробный отчет обо всех случаях неповиновения крепостных с момента опубликования рескрипта. Статистика свидетельствовала, что волнения хотя и происходили, но, как правило, ограничивались пределами отдельных поместий и не имели тех угрожающих масштабов, которые им приписывали.
Первый, очень сложный этап всестороннего реформирования российской действительности, когда небольшому числу, буквально горстке преобразователей противостояла вековая косность большинства русских помещиков, когда для начала великого дела необходимо было хоть на йоту сдвинуть монолитную глыбу консервативного сознания целого класса, — этот этап прошел под знаком взвешенных действий министра внутренних дел Ланского. Он всеми силами противился нагнетанию атмосферы страха, избегал крайних мер, твердо стоял на своем, не прячась от уничтожающей критики. Как вспоминал видный либеральный деятель той эпохи Я. А. Соловьев, «от министра внутренних дел требовали войска и строгих полицейских мер, а он настаивал на скорейшем опубликовании начал предпринятого преобразования; ему со всех сторон говорили, что в таком деле нельзя торопиться, а он со своими предписаниями, — исполняя священную волю Государя Императора… торопил, с своей стороны, дворянство к скорейшему представлению адресов, поставляя предводителям на вид, что не от поспешности, а от медлительности дворян можно ожидать пагубных последствий. Плодами этих распоряжений были: немедленное представление дворянами адресов об открытии комитетов и терпеливое ожидание народом обещанной ему свободы»[87]. В этом и состоит главный результат служения Ланского, его неоспоримая, хотя и многими позабытая заслуга перед Отечеством.
