В 1975 году мне посчастливилось побывать в Монголии в составе делегации Центрального правления общества советско-монгольской дружбы, принять участие в праздновании 54-й годовщины Народной революции. Нам была предоставлена возможность убедиться в крепнущей дружбе Монголии с нашей страной и ее росте за 54 года самостоятельного развития.
...Мы в Архангайском аймаке (областном центре). Отсюда до Улан-Батора свыше 300 километров. Аймачный (областной) город Цэцэрлэг, раскинувшийся у подножья красивых залесенных гор, выглядел нарядно. Наша делегация была встречена цветами, душевной теплотой.
В 1939 году сюда бы не добраться. А теперь: один час и мы в областном центре. Наш "Ан" сделал посадку прямо на грунт с густым, крепким травянистым покровом. Воздушным сообщением ныне связаны все аймачные центры, и им охотно пользуются монголы. В уланбаторском аэропорту Буянт-Уха очень много пассажиров местных авиалиний: пожилые и дети, студенты и артисты, интеллигенция, воины - кого только не встретишь, нескончаемый кругооборот людей.
Только по одному этому можно судить: вот она, совсем иная Монголия. Исчезли длинные верблюжьи караваны, которые некогда пересекали всю страну и были главным транспортным средством доставки грузов.
В 1975 году "Монголтранс" отмечал свое 50-летие. Примерно на полтора миллиона жителей страны сейчас - 21 тысяча автомобилей. И почти каждый грузовик буксирует по одному-два прицепа, что свидетельствует о высокой эффективности автомобильных перевозок. Появились свои областные автобазы.
В самонном (районном) центре Минжур Ихтамир мы посетили сельскохозяйственное объединение "Светлый путь". Хозяйство имеет животноводческое направление (более ста тыс. голов скота), свой краеведческий музей с редкими экспонатами, молочный завод с современной технологией производства, клуб и другие культурные учреждения, жилье.
Здесь я встретил бывшего халхингольца из состава 5-й кавдивизии МНРА Пурэвжава. Он пригласил нас посетить его юрту. Мы с радостью согласились и сфотографировались на память.
Пурэвжав - заведующий животноводческой фермой, дающей большой доход объединению. Работает по-фронтовому, вместе со своей женой Жидау. Оба они за доблестный труд награждены правительством МНР орденами "Полярной звезды". Бывший воин - ударник пятилетки, член МНРП, трудом своим славит Родину, активно участвует в строительстве новой жизни.
- Вот моя юрта, - говорил нам хозяин, - посмотрите, полный достаток, чтобы жить и радоваться. Воспитал четырех детей, все они взрослые. Самая младшая дочь Мунхунцэрэг в этом году окончила 8-й класс.
- Думаешь ли дальше учиться и какие твои планы на будущее? - спросил ее мой товарищ по делегации, в то время главный редактор журнала "Культура и жизнь" Б. С. Ржаное.
- Учиться буду обязательно, хочу стать ветеринарным врачом. Но сначала решила поработать в хозяйстве, на ферме. Так, наверное, будет лучше. Нашему хозяйству такие специалисты очень нужны.
- А где же ваши сыновья? - обратился я к Пурэвжаву.
- Живут отдельно, имеют свои семьи. Один - тракторист, другой - шофер. Живут, как говорится, все при всем. Спасибо советскому народу и Красной Армии за постоянную помощь нашей стране. Без дружбы с Советским Союзом мы были бы порабощены недругами. Общеизвестно, что выбраться из нищеты не так-то просто. Революция похоронила старый мир, а партия, членом которой я являюсь, вывела наш народ на светлую дорогу, указанную великим Лениным и нашим вождем Б. Сухэ-Батором. В армию я призывался до халхингольских боев, продолжал Пурэвжав, - и в свою часть добирался и на лошадях, и на верблюдах. На это уходили недели. А теперь? Сел в самолет и - на месте. Да и автомобили, которые поставляет нам ваша страна, просты, надежны и по нашим дорогам ходят со скоростью свыше 100 километров в час... А разве могли мои родители мечтать об образовании своих детей? Конечно, нет. А теперь молодежь изучает иностранные языки, среди них и русский. Для всех открыта широкая дорога в науку, в активное управление производством и государством. Центральный Комитет партии заботится о молодежи, о ее будущем.
К сказанному Пурэвжавом хочется привести слова Ю. Цеденбала из его речи, произнесенной на республиканском совещании идеологических работников 8 января 1963 года: "Мы не раз говорили о необходимости совершенствовать изучение русского языка, который стал языком общения, сотрудничества не только народов СССР, но и народов других социалистических стран. Изучение и овладение русским языком превращается нынче в одно из необходимых условий строительства и коммунизма.
Произведения классиков марксизма-ленинизма, научную и художественную литературу мы, как правило, переводим с русского языка. Дети монгольских скотоводов получают высшее образование, защищают кандидатские и докторские диссертации, благодаря знанию ими русского языка. Овладение русским языком это вопрос овладения высотами современной науки и техники. Следовательно, оно является одним из факторов прогрессивного развития нашей страны".
В юрте Пурэвжава нас усадили на самые почетные места, лицом к входной двери. Чистота и уют. Стол, уставленный всякими яствами, изготовленными главным образом из молока. На стенах плакаты, картины, портреты В. И. Ленина и Б. Сухэ-Батора, семейные реликвии. Мы пили кумыс, монгольский чай и отведали приготовленные кушанья. Наш глава делегации провозгласил здравицу за дружбу между нашими народами, за бывших воинов-фронтовиков, за прекрасную молодежь.
Потом дочь хозяина Мунхунцэрэг пела. О счастье народном, о любви и красоте жизни. И в памяти встала как наяву опера "Среди печальных гор", написанная Б. Дамдинсурэном и Б. Смирновым. Я слушал ее в Улан-Баторе в ноябре 1939 года в старом примитивном здании театра. Основа сюжета - судьба "неравной", но любящей пары молодых людей - вызывала протест против старого мира.
В исполненной же для нас песне чувствовалось, что Мунхунцэрэг счастлива, любви ее никто и ничто не угрожает. Для осуществления любой ее мечты - широкая дорога, и ей некого бояться. Теперь нет ни лам, ни баев, ни богатых, унижающих человека, ни бедных, униженных и оскорбленных.
И вдруг запел сам Пурэвжав. Ему подтянула жена, и песню о родине подхватили все присутствующие, старые и малые.
Отдельные мелодии этой песни приходилось слышать и раньше в монгольской степи и это роднило мои чувства с чувствами жителей-степняков.
...Мы вышли из юрты, чтобы посмотреть укрощение необъезженных лошадей. Сильный и ловкий табунщик заарканил коренастого, нагуленного, гнедой масти коня, с черной густой гривой, с поблескивающей на солнце шерстью. Конь бил копытами землю, храпел и никак не хотел смириться. Два монгола держали строптивого коня под уздцы. Тут же подошел молодой человек с седлом и короткой плетью. Он был без головного убора, в широком коричневом дэли, подпоясанном кушаком. Шел неторопливой, казалось, увалистой, ленивой походкой, и по внешним признакам нельзя было принять его за наездника. Но вот он быстро снарядил коня и ловко сел в седло. Конь тут же вздыбился и начал сбрасывать седока. Надо было видеть поединок полудикой лошади с человеком.
