Узнал также Тюляев и о том, что 26 сентября 1942 года под девизом «Трудящиеся всех стран, объединяйтесь в борьбе против большевизма!» в Краснодаре вышел первый номер газеты «Кубань», призванной печатным словом содействовать оккупационному режиму. Ее редактором был назначен обрусевший немец В. А. Нордель (он же Тумко).
О чем она писала в те страшные дни?
«Кубань», спекулируя на пережитых народом несчастьях (голоде и репрессиях 1930–х годов), пыталась представить оккупантов «освободителями» и «благодетелями». Газета сообщала об эшелонах с «добровольцами», отправляемыми на работы в Германию, и о «новом земельном порядке» на Кубани; о торжественном молебне, отслуженном «по просьбе городского головы» С. Н. Ляшевского в Георгиевском храме, и концертах для германского командования силами музучилища. В городе работал театр «Варьете» («Совершенно новая программа. Водевили. Джаз — голл»), драматический театр (в рекламе назывались известные краснодарцам фамилии актеров…). «Под наблюдением» берлинского художника Гершке и профессора Гамбургского университета Матеса, специалиста по археологии и музееведению, велись «восстановительные работы» в художественном и историко — краеведческом музеях. Управление городского хозяйства приступило к переименованию улиц (в их прежние названия). «Прием заявок на индивидуальные огороды», «Забота об инвалидах» (20 инвалидов получили мизерное пособие), «Забота о нуждающихся» (44 сироты устроены в приюты) — эти и подобные им информации должны были создавать иллюзию нормальной жизни в городе…
«Подарок германского командования» — в заметке с таким названием 10 января 1943 года сообщалось: «К рождественским праздникам командование германской армии подарило работающему населению города Краснодара 1200 кг соли. Подарок принят городской управой».
…К этому времени тысячи замученных краснодарцев лежали в противотанковом рву на окраине города, а жители, проживавшие по соседству с гестапо (через них и все местное население), узнали о назначении крытых темно — серых грузовиков, которые (о них газета ничего не писала!) еще с осени по несколько раз в неделю, а в январе 1943 года по два — три раза в день совершали рейсы в район завода измерительных приборов.
«…В тот вечер я, выглядывая из ворот, увидела странную черную закрытую машину. Меня удивило то, что она ехала очень медленно, как черепаха», — так описала душегубку краснодарская школьница Э. Медко в сочинении на тему «Мои переживания во время оккупации». Эти сочинения проводились в городских школах в феврале 1945 года и стали фактически первыми воспоминаниями о периоде оккупации в городе. И почти в каждой работе дети упоминали душегубку. Во время облав, обманом или силой гитлеровцы загоняли людей в ее герметично закрытый кузов.
Фашисты впервые применили ее в Краснодаре.
Однако Павел Федорович знал примеры и другого рода, которых было значительно больше и которые свидетельствовали о мужестве и доблести русского характера. Прежде всего, это можно отнести к действиям воинов и простых граждан в условиях немецко — фашистской оккупации. В Краснодаре, например, действовало более 15 подпольных групп, участники которых противодействовали мероприятиям оккупационных властей, помогали семьям патриотов, распространяли листовки. Эта работа проводилась в условиях жестокого террора карательных органов противника.
Успешно также действовала специальная разведывательная группа краевого управления НКВД «Кубанцы». База ее находилась близ хутора Шевченко, откуда разведчики переходили через линию фронта к пашковцам (в нескольких километрах от «Кубанцев» располагался Пашковский партизанский отряд), а затем в Краснодар. Руководил этой группой
Павел Елисеевич Кривоносов, казак станицы Екатериновской, награжденный орденом Ленина еще в начале Великой Отечественной войны за организацию партизанского отряда в Ленинградской области (война застала его в Луге, где он гостил у сестры). Задачами группы являлись разведка, диверсии, агентурное проникновение в учреждения оккупантов. Подпольщики были всюду: в бургомистрате, в полиции, в газете, церкви, на рынке. В оккупированный Краснодар на связь с подпольем ходили связные Тася Кузьменко, Вера Карпович, сестры Ольга Смолей и Злата Золотовская, Раиса Лихонос (Ищенко), а также бойцы группы Иван Остапенко и Трофим Брухно, юный разведчик Вася Гильченко и др. В Краснодаре по заданию органов безопасности действовали подпольщики М. С. Артемов — Волобуев, М. В. Косякина, С. П. Маринец. И. И. Федоров, его дочь Галина и многие другие советские патриоты. Рискуя жизнью, они собирали разведывательные данные. Советское командование полностью владело информацией о положении в городе.
Пятнадцать разведчиков и бойцов группы были удостоены государственных наград.
Известен Павлу Федоровичу подвиг, который совершил младший политрук, житель аула Хакуринохабль Хусен Андрухаев.
Дивизия, где служил Хусен, была направлена на Южный фронт и свое первое боевое крещение получила в районе сел Большая и Малая Белозерка, Раздоры, где отличилась первая рота, в которой был младшим политруком Хусен.
По данным разведки, основная схватка с танками СС «Викинг» фон Клейста предстояла под селом Дьяково Луганской области на Донбассе. 136–й стрелковой дивизии предстояло совершить стремительный, почти стокилометровый марш-бросок. Всю эту нелегкую, раскисшую от осенней распутицы дорогу преодолел в пешем строю и политрук Андрухаев. На замечание, что, мол, по табели о рангах положено ехать на лошади, ответил: «Хочу быть рядом с солдатами, вместе ведь воевать будем».
По прибытии на место личный состав, понимая всю важность этого участка фронта, через который враг рвался на Северный Кавказ и Волгу, сразу же приступил к строительству оборонительных сооружений.
…Ранним утром с небывалой силой разгорелся бой. Бомбовые удары, артиллерийский огонь смешали землю с небом. Пик вражеской атаки пришелся на 1–ю роту полка. Группа бойцов, выдвинувшаяся вперед, оказалась под угрозой окружения. Убит командир. Командование принял на себя 6 Заказ 213 политрук. Он и бросился на выручку своим боевым товарищам. Хусен ранен в щеку, кровь заливает лицо. Получен приказ оставить рубеж. Старшина Николай Ильин предлагает: «Товарищ политрук, я прикрою огнем, отходите!»
Хусен мог уйти. Раненый, он имел на это право. Но так уж был воспитан сын гор, что не подумал о своем спасении и отдал приказ: «Остаюсь я. Отходите!»
И остался на этом огненном рубеже. А когда понял, что бойцы уже вне опасности, самому уйти не удалось. Враги сжимали кольцо окружения, кричали: «Рус, сдавайс!» Тогда Хусен, израсходовав патроны, встал во весь рост и с возгласом «Русские не сдаются!» взорвал себя и набежавших фрицев гранатами. Хусен выполнил свою клятву биться «до последнего удара сердца», с честью допел свою главную песню.
