Ознакомительная версия.
«Ох уж эти журналисты, все равно докопались», — подумала я, будто сама представляла ряды сапожников.
— Да, наверное, ошиблись, — пробормотала я. Ведь не стала бы я объясняться насчет своей личной жизни да ещё с тюремным надзирателем?!
Высокий, коренастый Чермен удивленно смотрел на меня и не мог поверить своим глазам.
— Садитесь в мою машину, я сама вас довезу, — сказала я растерянному и счастливому мужчине. Держать в тюрьме осетинского чиновника такого ранга и никак это не использовать?! И правда — это далеко от логики. В конце концов, обменяй на грузин!
У поворота в Цхинвали меня ждал генерал Михаил Кебадзе.
— Молодец, девочка, сколько времени говорю об освобождении этого человека, но никто даже не слушает.
Миша и Чермен обняли друг друга.
— Спасибо, брат! — сказал осетин.
— Это ей спасибо! А то сидел бы еще много лет.
Чермен пересел в машину Миши Кебадзе, помахал мне рукой и уехал в Цхинвали.
Я ходила по тюрьмам и искала осетин. Мне удалось установить, что в то время в грузинских тюрьмах отбывали наказание четырнадцать женщин из Цхинвали. Дела еще нескольких осетин, среди них женщин, завершились досрочным освобождением. Что самое абсурдное и невероятное в этой истории, так это то, что освобожденные благодарные осетины звонят мне каждый год и поздравляют то с Новым годом, то с Восьмым марта. А освобожденные грузины не позвонили ни разу!..
Возвращение с каждого заседания смешанной контрольной комиссии заканчивалось рестораном. Проголодавшиеся сотрудники ОБСЕ, вкусно вздобрив брюхо и находясь в подпитии, там же за столом принимались строчить отчеты на имя своего руководства.
— А ну-ка дай посмотреть, что ты там пишешь, — сказала я как-то больше всего сблизившемуся со мной сотруднику ОБСЕ. То, что он мне показал, не выдерживало никакой критики: дорога от Цхинвали до Тбилиси была описана, как в хорошем блокбастере. Отсюда в нас стреляли, оттуда напали, машина перевернулась…
— Что это такое? — недоуменно спросила я.
— Что делать, мисс Морошкина, если не подадим информацию именно в таком свете, даже зарплату не повысят, а в Грузии столько соблазнов: и тебе горы, и море, можно на лыжах спрыгивать прямо на заснеженную вершину даже с вертолета, так что человеку нужны деньги, — ответил мне «миротворец» и направил в рот очередной кусок жаренного в острой аджике поросенка.
Я почувствовала, как напряглись вены у меня на шее.
Наши образованные, порядочные парни работают у них шоферами, и они обращаются с ними, как со скотом. Наши женщины за хороший обед и новую шмотку ложатся с любым третьесортным дипломатом, а они делают деньги на нас! Конечно, что там говорить, горячие точки утраивают зарплату! Из-за них в стране подорожала недвижимость. Иностранцы скупают и скупают земли, дома, дачи. Эти халявщики не потратят и копейку, зато наши винные компании не могут насытить их бездонные как колодцы животы. Мы что — в долгу перед ними? Или должны извиняться, что осетины и грузины полностью не истребили друг друга во благо повышения зарплат гиен?
— Ты что, правда, хочешь поехать в Гали? — спросил меня министр и продолжил собирать сумку: он летел в Европу на очередную плановую конференцию на тему «Замороженные конфликты».
— Да, не буду же я таскать с собой этих тунеядцев? Ты ведь знаешь мое мнение об ОБСЕ и, вообще, обо всех этих миссиях? Мы же говорим, что Гали — наш? Так вот, как езжу в Цхинвали и говорю с администрацией Кокойты, так же поеду и к Руслану Кишмария, тем более, что там работает Женский миротворческий совет. Обычные мегрельские женщины, ни с чем не смиряющиеся, а мне предлагаете поехать в навороченной «спилберговской» машине ОБСЕ?
— Твое упрямство порой очень утомляет. Я никуда не собираюсь ехать. Вот когда Хайди Тальявини поедет в Цхинвали или Сухуми, я тоже с ней поеду. Ты же делай, что хочешь, но, говорю: тебя не впустят!
Представитель Евросоюза Хайди Тальявини часто гостила у Малхаза Какабадзе, где мы иногда встречались. Истинная арийка с приятной внешностью приглашала и меня на приватные вечера и даже познакомила с приехавшей из Германии матерью. Но, несмотря на хорошие личные отношения, я все-таки считала, что двусмысленное поведение и пустые разговоры дипломатов только удаляли нас от абхазского и осетинского народов. Главное было, чтобы эти люди поняли, Грузия — их единственный шанс на спасение, в противном случае маленькие народы проглотит соседняя Россия, и лет через десять-пятнадцать будет существовать территория Абхазии, а не абхазский народ. Смешанные браки с представителями более крупных этносов, миграционные процессы приведут к потере их идентификации. Вот что мы должны заставить их понять! Ведь мы генетически ближе всего друг к другу, у нас схожие традиции, одинаковые свадьбы, похороны и в конце концов у нас одинаковое кавказское упрямство. Куда подевалась так ценимая кавказская мудрость? Или чужак, хозяин всей двухсотлетней истории (а ведь мы живем вместе тысячелетия), должен учить нас любить друг друга?!..
— Господин Руслан, я — Лали Морошкина из Министерства по особым делам. Можно приехать к вам в гости?
— Конечно, можно. — Руслан явно был удивлен.
— Ничего у тебя не получится! — кричал по мобильному с трапа самолёта министр.
— Получится! — упорно твердила я.
Тина Кецбая представляла тех бесстрашных женщин, которые постоянно жили в Гали, в то же время участвовали во множестве тренингов, делились с гальцами опытом и прекрасно понимали суть острых тем.
— Твой приезд будет стимулом для наших женщин, — сказала она мне, прослезившись, во время одной из встреч в Тбилиси. — Ждем, ты ведь любишь хороший гоми и сулугуни?
Решение было принято, и я начала тщательно готовиться к поездке. Маленькие подарки для женщин и детей — сладости и кофе — поместились в небольшой сумке. В Гали меня вез Георгий, как и было обещано, он всюду был рядом со мной. И сейчас, как хороший тренер перед выходом на ринг, давал мне последние указания.
На Ингури нас встречал глава местной службы безопасности Гоги Начкепия. Гоги, как и положено профессионалу, работающему в сфере безопасности, оказался удивительно уравновешенным и наблюдательным человеком.
— Лали, только не опаздывай, — предупредил он меня, — по вечерам там хозяйничают бандформирования, царит полная бесконтрольность.
— Может, передумаешь? — умолял Георгий, но меня ждали миролюбивые грузинские женщины, дети и горячий гоми.
Кишмария заранее позвонил на контрольно-пропускной пункт, поэтому меня пропустили без препятствий.
У поста в «жигуленке» шестой модели меня ожидали люди Руслана.
Ознакомительная версия.
