Известно, что, форсировав Днестр, войска 1-го и 2-го Украинских фронтов в боях за освобождение Правобережной Украины к середине января продвинулись далеко на запад, но между фронтовыми флангами все еще оставалась у Днепра, в районе Канева, крупная группировка вражеских войск. Немецко-фашистское командование стремилось во что бы то ни стало удержать Корсунь-Шевченковский выступ и не дать возможности двум нашим фронтам сомкнуть свои смежные фланги, что мешало продвижению советских армий к реке Южный Буг. В связи с этим Ставка приказала: окружить и уничтожить группировку противника в Звенигородско-Мироновском выступе путем смыкания левофланговых частей 1-го Украинского фронта и правофланговых частей 2-го Украинского фронта в районе Шполы, чем создать возможность для развития удара и выхода на Южвый Буг.
В этой операции, по замыслу Ставки, наряду с общевойсковыми и танковыми армиями двух фронтов должны были участвовать две воздушные армии-5-я и 2-я.
Январь в том году на Украине выдался не по-зимнему теплым. От растаявшего снега и начавшихся затем дождей грунтовые дороги и полевые аэродромы раскисли. Несмотря на ненастье, нам, однако, удалось довольно быстро перебазировать части 1-го штурмового и 7-го истребительного авиакорпусов на отбитый у противника Кировоградский аэроузел, разместить по 3–4 полка на каждом аэродроме с улучшенными взлетными полосами.
— Тесновато, но ничего — в тесноте не в обиде, — заметил в связи с этим генерал Горюнов. — Главное — удобнее и ближе к фронту.
Немецко-фашистская авиация, по данным нашей воздушной разведки, базировалась теперь на аэродромах Умани, Первомайска, Вознесенска и Николаева.
Боевые действия 5-й воздушной армии в ходе предстоявшей Корсунь-Шевченковской операции, как обычно, планировались на основе директивных указаний командования 2-го Украинского фронта. А в директиве командующего говорилось: главный удар нанести севернее Кировограда смежными флангами 4-й гвардейской и 53-й армий, силами 14 стрелковых дивизий при поддержке авиации; 5-то гвардейскую танковую армию ввести в сражение в полосе 53-й армий с задачей завершить прорыв обороны противника и, стремительно развивая наступление, к исходу второго дня выйти в район Шполы, в дальнейшем овладеть Звенигородкой; соединившись с подвижными войсками 1-го Украинского фронта, замкнуть кольцо окружения и вместе с 53-й армией образовать внешний фронт.
Исходя из этого, планом авиационного наступления предусматривалось содействие прорыву вражеской обороны, обеспечение ввода в прорыв танковых армий, прикрытие боевых порядков наших войск, уничтожение авиации противника над полем боя, надежная воздушная разведка. Насчет последнего пункта плана командующий фронтом дал генералу Горюнову специальное указание, которое сводилось примерно к следующему: командующий фронтом должен в любой момент знать, когда и куда двинутся танки противника, неожиданностей не должно быть.
Подготовка к участию в Корсунь-Шевченковской операции в нашей воздушной армии велась, как всегда, быстро, организованно. В этот раз, однако, трудности намного усугублялись плохой погодой: почти постоянно лил дождь, ночью заморозки, днем оттепели. В связи с распутицей возникли серьезные трудности с подвозом боеприпасов, горючего, продовольствия.
В обеспечении армии всем необходимым для нового авиационного наступления большую помощь управлению и штабу оказал представитель Ставки по авиации генерал С. А. Худяков. Опытный авиационный военачальник, отличный знаток дела, в дни подготовки Корсунь-Шевчен-ковской операции он показал себя неутомимым организатором. Его энергии можно было позавидовать. Сосредоточив основное внимание на организации бесперебойного материально-технического обеспечения воздушной армии, Худяков вместе с тем успевал оказывать деловую помощь и нам, штабникам, в планировании наступления и боевого управления авиацией, в организации воздушной разведки.
Подготовка к крупнейшему авиационному наступлению активно велась и в войсках. Штурмовики усиленно учились действиям над полем боя "замкнутым крутом". Истребители авиакорпусов Подгорного и Утина отрабатывали бой парами с наращиванием сил в воздухе до полка, на опыте Сталинградской битвы воздушные бойцы учились вести борьбу с транспортной авиацией противника. Все эти вопросы ведущее место занимали и в партийно-политической работе. В беседах и докладах, на партийных и комсомольских собраниях красной нитью проводилась мысль о том, что предстоит трудная операция и готовность к ее осуществлению должна быть образцовой.
Войска фронта начали наступление рано утром 24 января без привычной и обязательной в подобных случаях авиационной подготовки. Распоряжение командующего фронтом генерала Конева об отмене авиационной подготовки поступило к нам часа за три до начала боевых действий и вызвало у командарма, у нас, оперативников, немалое удивление. Но приказ есть приказ, и мы выполнили его, внеся в график вылетов соответствующие изменения. Несколько позже все пошло по плану.
А я при первой же возможности связался по ВЧ с начальником оперативного управления штаба фронта генералом В. И. Костылевым и попросил его объяснить причину отмены авиационной подготовки. Оказалось все довольно просто. При изучении построения вражеской обороны и последних разведданных командующий фронтом понял, что противник на переднем крае оставил лишь части прикрытия, а основные силы отвел в глубь обороны. В связи с этим генерал Конев решил сберечь с большим трудом завезенные и предназначенные для артподготовки снаряды и поначалу ограничиться только коротким артналетом, после которого сразу же начать наступление передовыми батальонами. Атака эта была внезапной. Передовые части 4-й гвардейской и 53-й армий быстро опрокинули вражеское прикрытие на участке в 16 километров и продвинулись вглубь до 6 километров. Вслед за этим были введены в бой главные силы обеих армий.
Несколько позже на КП воздушной армии мне позвонил командир 1-го штурмового авиакорпуса генерал Рязанов и, как было заранее условлено, коротко сообщил: "Мы с Утиным пошли". Этот своеобразный код означал, что операция развивается успешно и 5-я гвардейская танковая армия, поддерживаемая штурмовой и истребительной авиацией, введена в прорыв. Вскоре такой же сигнал поступил от командира 4-го истребительного авиакорпуса генерала Подгорного, авиачасти которого вместе с 292-й штурмовой авиадивизией Ф. А. Агальцова поддерживали с воздуха наступление 4-й гвардейской армии.
Первые три дня нашей авиации приходилось действовать в условиях, по сути, нелетной погоды. Снег то и дело сменялся дождем. Дождь переходил в снег. Так же неожиданно возникали заморозки, приводившие к обледенению взлетных полос. В этих случаях бомбардировщики авиакорпуса генерала Полбина какое-то время не имели возможности подниматься в воздух, что мешало массированному использованию авиации.
