1
Во второй половине дня в моем кабинете как-то особенно радостно зазвонил телефон. Для современной молодежи скажу, что в начале восьмидесятых не было сотовых телефонов. Проводной аппарат являлся и средством информации, и связью с миром. —
Здравствуйте. Это Михаил Константинович Зарубин? — прозвучал в трубке мелодичный женский голос.
— Да. Ваш покорный слуга, — игриво ответил я, представляя на другом конце провода незнакомую миловидную девушку, которой я зачем-то понадобился на закате рабочего дня.
— С Вами говорит секретарь управляющего Трестом номер сорок семь, — более официальным тоном заговорила моя неожиданная собеседница. — Убедительная просьба приехать к нам завтра в четырнадцать часов. Вас ждет управляющий трестом, — строго закончила она наш разговор.
Разочарованно я переспросил:
— Девушка, Вы не ошиблись адресатом?
— Если Вы Зарубин, то не ошиблась, — отпарировала мне секретарь, явно не расположенная к любезностям.
— Да, я Михаил Зарубин. Но зачем я понадобился вашему управляющему? —
Приезжайте, узнаете. — Короткие гудки в трубке свидетельствовали об окончания разговора.
Я был в полной растерянности. Наше управление никогда не работало с названной организацией. Тем более это приглашение показалось мне странным: это был ленинградский трест, а мы выполняли работы по области. Сначала я решил успокоиться и не торопить события, но постепенно любопытство одолело до такой степени, что я решил навести справки у своих ленинградских коллег. От одного из них добился внятного ответа. —
Сорок седьмой трест? Так он — генподрядный, работающий на реконструкции заводов, расположенных на юго-западе города. Строительные площадки на Кировском заводе — его фирменная марка. Таких корпусов во всем Союзе не сыщешь. А тебе там что нужно? — стал интересоваться мой информированный приятель.
— Мне-то ничего. Интересуюсь, потому что управляющий к себе вызывает. —
Управляющий трестом? Ты там в своем сказочном Выборге не стал ли сказочником сам? Вряд ли ты ему как специалист понадобился. У него своих сотрудников больше трех тысяч по штату.
— Наверное, с моим огромным опытом я ему потребовался как консультант? Или он в Выборг на экскурсию собрался, — отшутился я.
Но тревожные мысли не оставляли. «Зачем все-таки меня вызывает этот уважаемый ленинградский начальник?» — мысленно рассуждал я.
Да, вспомнил: не с его ли машиной мой водитель «поцеловался» две недели назад? Но он уверил меня, что все в порядке, обо всем договорились, все полюбовно решили. И вряд ли такой высокий начальник будет вызывать по этому поводу меня. Уровень подобных разборок не выше механика.
Спал тревожно. С трудом дождался утра, отправился в путь. В те времена трассы «Скандинавия» не было, а время в пути от Выборга до Ленинграда составляло три, а то и четыре часа.
Здание треста располагалось на Корабельной улице, рядом с Алексеевской проходной. Вход был с улицы, а корпус — уже на территории завода, бок о бок с зуборезным цехом. Я не опоздал, ровно в четырнадцать часов секретарь пригласила меня в кабинет управляющего. Из-за большого стола, накрытого зеленым сукном, встал мне навстречу мужчина выше среднего роста, с темными волосами, виски припорошены сединой. Открытое лицо с лучистыми глазами, волевой подбородок выказывали скрытую энергию. Тонкий, с легкой горбинкой нос делали его лицо привлекательным.
Пытливо на меня поглядев из-под мохнатых седых бровей, он протянул мне руку. Рукопожатие оказалось крепким.
— Здравствуйте, Михаил Константинович. — Он указал на стул. — Вижу, удивлены моим приглашением.
Начальник славной строительной организации доброжелательно мне улыбнулся и тотчас перешел к сути дела.
— Чтобы не томить Вас неизвестностью, сразу скажу: по рекомендации моих хороших приятелей Смотровых я хочу предложить Вам работу. Тресту нужен начальник строительного управления.:
Я растерялся до такой степени, что не мог вымолвить ни слова. Да, кроме того, подумал, что мой новый знакомый продолжит речь. Но, видно, он умел ценить свое и чужое время, поэтому прозвучал только краткий вопрос:
— Ну, так как?
Я, пытаясь собраться с мыслями, закашлялся. Мой собеседник терпеливо ждал. Прошло еще несколько минут, прежде чем мое волнение спало, и мы повели деловой разговор.
Речь пошла о построенных мною объектах, об опыте, полученном при их строительстве. Управляющий трестом, в свою очередь, рассказал о своих планах, о том, какие здания и сооружения предстояло строить управлению, руководителем которого предлагалось мне быть. О бытовых условиях мне было сказано кратко и в последнюю очередь.
— Будешь жить в общежитии, там есть «гостевые» комнаты. Если мы подойдем друг другу, через полгода буду решать вопрос о квартире. Ну как, согласен?
Уже не задумываясь, заинтересованный новой перспективной работой, я по-военному ответил:
— Согласен!
Я понимал, что трудно было ответить и поступить иначе. Да и работа на оборонных объектах уникальна — Не «типовки», которыми я занимался в последнее время. О такой работе, только мечтают.
Это в Выборге, казалось, время не имеет измерения. А здесь, во второй столице страны, в водовороте дел, в паутине производственных отношений, о времени вспоминаешь только тогда, когда с удивлением смотришь на календарь и восклицаешь: как быстро летит время.
Сутки казались резиновыми — так много дел мне удавалось сделать. Свободных оставалось только несколько часов, и то только для сна. Все остальное время было занято работой. О бытовых неудобствах не жалел. Но разлука с семьей, оставшейся в Выборге, становилась невыносимой. Соединиться с родными я не мог, потому что у меня не было ленинградской прописки.
Для многих, особенно молодых людей, сегодня непонятно, что такое прописка и почему я не мог по желанию приобрести квартиру в Ленинграде. Да, все это можно сейчас, а тогда — было невозможно. Прописка регулировала миграционные потоки, это был социальный инструмент, с помощью которого государство проводило корректирующую политику. В Советском Союзе штампом в паспорте о прописке определялась вся жизнь советского гражданина: город, в котором он может проживать, жилое помещение, медицинское учреждение, где должен лечиться, ясли, детский
