Ознакомительная версия.
24 декабря в 17:00
СССР перестает быть членом ООН. Его место занимает Российская Федерация.
25 декабря
М. С. Горбачев выступает по телевидению с обращением к согражданам. Из обращения: «В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям. Я твердо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостности страны. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться».
Анатолий Черняев «1991 год. Дневник помощника президента СССР»
Я стоял сбоку, метрах в 8–10 от него. Прямой эфир. Он был спокоен. Не стеснялся заглядывать в текст. И получилось «с ходу» хорошо. И потом, сколько ни слышал… опросов, – оценки сходились: достоинство и благородство.
25 декабря
М. С. Горбачев подписывает Указ № УП-3162 о сложении с себя полномочий Верховного главнокомандующего Вооруженными силами СССР и передает комплекс управления ядерным оружием Президенту России Б. Н. Ельцину.
Михаил Горбачев «Декабрь-91. Моя позиция»
Ельцин отказался прийти на этот акт огромного государственного и мирового значения, хотя об этом мы заранее с ним договорились и определили формат акции. Мне передали, что Президент России недоволен моим выступлением, возмущен и отказывается прибыть, как мы условились. <…> Никаких других процедур проводов Президента СССР, как это принято в цивилизованных государствах, не было. Ни один из президентов суверенных государств … не счел возможным не только приехать в эти дни в Москву, но и не позвонил мне.
5 декабря в 19:38
Над Кремлем спущен флаг СССР и поднят флаг России.
Максим Соколов «В 19.38 московского времени»
Рассказов про скорбь, испытанную вечером 25 декабря, выслушивать почти не доводилось. <…> Вероятно, не потому, что спуск Советского флага всем понравился, но потому, что такова сила символических актов. Спуск государственного флага – это такая тяжкая поступь всемирной истории, что тут приличествует не столько ропот, сколько смирение перед волей Вседержителя.
26 декабря
Сессия Верхней палаты (Совета Республик) Верховного Совета СССР, сохранившей кворум под председательством А. Т. Алимжанова принимает Декларацию № 142-Н о прекращении сущ ствования СССР как субъекта международного права.
В новогоднюю ночь с 31 декабря 1991 на 1 января 1992 года
Впервые в новейшей отечественной истории под бой курантов с телеэкранов страну с Новым годом поздравляет не глава государства, а писатель-сатирик Михаил Задорнов.
Диалог девятый
Сергей БАБУРИН
Сергей Николаевич Бабурин
Ректор Российского государственного торгово-экономического университета (РГТЭУ), создатель и лидер движения (в дальнейшем политической партии) «Российский общенародный союз», депутат Государственной думы РФ трех созывов, заместитель Председателя Государственной думы РФ двух созывов.
В те годы народный депутат РСФСР, член Верховного Совета РСФСР.
Итак, декабрь 1991-го, Беловежские соглашения и демонтаж СССР – финальный отрезок в истории большой страны. Сергей Николаевич, я хотел бы начать с главного. Вы были одним из тех семерых, кто открыто выступил и проголосовал против ратификации соглашения об СНГ на том памятном заседании Верховного Совета РСФСР. Почему – вопрос отдельный, мы обязательно об этом поговорим. Но, позвольте, отчего вас было так, вежливо говоря, немного, почему всего-навсего семь человек? Ведь депутаты Верховного Совета того созыва были в общем и по-отдельности плоть от плоти советские люди по целому ряду параметров – от страны рождения до номенклатурного карьерного пути. Как вы это можете объяснить?
То, о чем мы сегодня вспоминаем, несмотря на прошедшие десятилетия, – это, конечно, как железом по металлу, потому что гибель Советского Союза – это не просто абстрактная геополитическая катастрофа, это трагедия и народа, и конкретных людей. Для меня это личная трагедия, потому что произошло убийство моей родины.
Почему так получилось? Из всех членов Верховного Совета только мне одному довелось выступить против ратификации Беловежских соглашений. При голосовании меня поддержало еще пять человек, и при принятии за основу был еще один голос против. В итоге мы вшестером проголосовали против ратификации. Я убежден, что у меня были единомышленники, не являвшиеся депутатами или членами Верховного Совета, да и некоторые члены Верховного Совета чувствовали то же, что и я. Но после подписания документов в Беловежье, ратификации этих документов в Киеве и Минске возникла такая атмосфера безысходности, что, казалось, ничего сделать уже невозможно. Начало этой безысходности было положено в августе 1991-го, после поражения ГКЧП, ведь на самом деле большинство населения понимало, что ГКЧП – это своего рода «Корниловское выступление»[80] за целостность страны. Но эта попытка сохранить страну провалилась.
И последовавший вскоре референдум на Украине был не за отделение от СССР, а за отмежевание от «ельцинского режима» в Российской Федерации[81]. Разбегание было как раз от той авантюрной команды, которая сформировалась во главе РСФСР. Мне довелось при ратификации «беловежья» спросить одного из членов нашего Верховного Совета: «Что вы делаете? Как вы, дважды Герой Советского Союза, можете от имени коммунистов России выступать за ратификацию Беловежских соглашений? Вы, уважаемый мною, всеми?» На что этот искренний и достойный человек ответил, отразив мнение очень многих: «Сережа, главное – избавиться от Горбачева, а потом мы опять соберемся». Я говорю: «Как можно? Вы понимаете, когда в доме заводятся тараканы, то борются с тараканами, а дом не сжигают». Но это был глас вопиющего в пустыне. Даже в своей родной фракции «Россия», которую мы создали за год до этого, я не смог всех убедить хотя бы проголосовать «против», потому что чувство отчаяния было свойственно и депутатам.
Быть может, это связано вот еще с чем. Не столько с боязнью и непониманием того, что в те дни происходило в РСФСР, сколько с тем, что Союзный центр тогда, после событий в августе 1991-го, был, во-первых, абсолютно деморализован (это была очевидно не его победа, и он не знал, что с ней делать), а во-вторых, практически ничего не контролировал. Смотрите, не прошло и двух недель, как Верховные Советы еще восьми союзных республик согласились присоединиться к Беловежским соглашениям – еще восемь республик вошли в состав СНГ. Может, и впрямь проще все объясняется: все боялись безвластия? Все боялись неконтролируемого распада?
Ознакомительная версия.
