Солнечный среднеазиатский день едва еще только допылал до середины, а мне наш утренний отъезд из лагеря на берегу ледяной Кызылсу (оставшиеся долго махали нам вслед, стоя рядом с палатками), путь до перевала, источник Оба-зим-зим, следы медведя, а главное, Синяя Поляна — все это казалось теперь и вовсе уж нереальным, а реальной была вот эта знакомая городская суета — пешеходы, машины, тротуары, дома.
Карим заехал в Геологическое управление, где оставил машину, но меня не бросил, а договорился с каким-то своим приятелем, и они довезли меня до одного места, потом с другим приятелем он сопроводил меня до автостанции и там договорился с каким-то «частником», чтобы тот доставил меня в Самарканд.
«Частник» оказался очень веселым узбеком, но почему-то манера разговора и акцент у него, как мне показалось, были типично грузинскими:
— Тебя как зовут? Юра? Молодэц, Юра! Ты кем работаешь, Юра? В журнале работаешь? Ай молодэц! Ты только не пиши, что я лихач, Юра, видишь, машина у меня, как звэр! Нэ успеешь задуматься, мы уже в Самарканде будэм!
И действительно, он очень быстро и умело ехал и высадил нас на каком-то заднем дворе, недалеко от Регистана.
Я вышел из машины, оказавшись уже третий раз в этом месяце в Самарканде. Была страшная жара, как видение в пыльной дымке, дрожал, плавился Регистан, в голове у меня тоже все плавилось, и я долго решал, зайти ли сначала на базар у подножия Биби-Ханым, чтобы подкрепиться какими-нибудь витаминами, или сразу в аэропорт. «Молодэц Юра» сказал, что прямого рейса из Самарканда в Москву нет, а значит, нависала невеселая перспектива сначала добираться в Ташкент, а это само по себе непросто — я хорошо помнил, как трудно было с билетами три недели назад! — а из Ташкента в Москву тоже не самый легкий вариант. Тем более надо было зайти на базар, и я пошел, миновав Биби-Ханым, идя уже по знакомым местам.
Купил абрикосов (они оказались плохими), яблок (тоже неважные), как в бреду, в тумане, вышел, потом почему-то вернулся, и тут, словно по волшебству, все изменилось: у девочки был чудесный, сладкий урюк, и пока я сыпал его в пакет, подошла какая-то женщина-узбечка и протянула полное ведро яблок:
— На, возьми!
Я сказал, что мне не нужно так много, но она отмахнулась от моих возражений и добавила:
— Да без денег, так возьми! А я пойду. Только ведро мне отдай.
Конечно, это казалось странным. Я не знал все же, что делать, но развязал рюкзак, отсыпал туда, сколько вошло. Хотел все-таки сунуть деньги, но она отмахнулась.
— Спасибо, большое спасибо! Кат-та рахмат! — с чувством сказал я, ужасно радуясь почему-то.
— Оль, оль, — спокойно ответила узбечка, что означало: «ешь, ешь», и пошла прочь с остатком яблок, а во мне как-то все засветилось, я понял, что и Синяя Поляна была не случайно, а просто мне сегодня везет.
Вышел в пекло оживленной улицы, стал ловить такси и очень быстро поймал (а в прошлый раз ловил не меньше получаса!), хотя там сидели уже двое, но шофер — бритый наголо, мощный узбек — остановился, чтобы меня посадить.
В здании аэропорта, у самого входа, я тотчас встретил свою спасительницу (именно она дежурила в прошлый раз и помогла мне улететь в Ташкент, хотя с билетами было плохо).
— Здравствуйте, здравствуйте! — узнала она меня. — В Ташкент?
Она была в обычной одежде, не в форме. Я растроганно поблагодарил ее за прошлое, спросил, есть ли прямой рейс на Москву, и она сказала, что есть. Есть!
— Вы подойдите ко мне вечером, после шести, я выйду на смену…
И вечерним рейсом я уже летел в Москву.
…Я сидел в самолетном кресле, летел вслед за солнцем на запад, возвращая те часы, которые потерял, когда летел сюда, и думал: ведь это только представить себе, что сегодня утром я еще был в нашем лагере на Кызылсу, на «Земле Санникова», потом так счастливо побывал на Синей Поляне, промелькнули Калта-коль, Яккабаг, Шахрисабз, Китаб, в волшебной дымке проплыли Регистан, Биби-Ханым, базар Самарканда, и вечером этого же дня я буду, кажется, дома…
Немыслимо!
Техника, прогресс, чудеса современного транспорта, о которых не только мои родители, но даже и я сам в юности помыслить не мог!
И как сказка, как нереальность и волшебство виделся мне не столько даже ансамбль голубовато-коричневатых медресе Самарканда, а та, счастливая для меня, как и тянь-шаньские Склон Максимова и «Эльдорадо», низинка около лагеря геологов, где цветов так много, что они сливаются в многоцветный — живой! — орнамент, где бабочки — прекрасные бело-черные, полупрозрачные с красными брызгами солнца на крыльях! — летают так, что их можно ловить руками… И странно было, что уцелела эта, пришедшая словно из детских снов, низинка, как и тянь-шаньское «Эльдорадо», и как же хрупко существование ее в современном — тоже сказочном, тоже из мальчишеских снов — разгуле прогресса!
Но чего стоил бы весь этот набор мощных транспортных средств, если бы не было памятников Самарканда, а главное — главное для меня! — если бы не было, если невозможно было бы отыскать на «освоенной», перепаханной из конца в конец земле Поляну Максимова, тянь-шаньское «Эльдорадо», Вершину с махаонами на хребте Каржантау, источник Оба-зим-зим с соседними каменными россыпями, над которыми порхают Дельфиусы, ложбинку, где можно сфотографировать Красную бабочку… И наконец, эту Синюю Поляну с журавельником, эремурусами, белыми соцветиями неизвестных пока мне цветов, над которыми медленно, в завороженном полете летают прекрасные горные бабочки, летают так медленно и плавно, что их можно ловить руками…
Был ли бы смысл метаться нам по планете туда-сюда, если бы не было всего этого, если бы не осталось места Мечте, если бы наши с вами «поиски Аполлона» оставались бесплодными?
Глава пятая. «Мир добром укрась…»
1.
В августе того же года «Литературная газета» предложила мне командировку в город Кировабад, второй по величине город Азербайджана. Тема была очень интересной сама по себе: человек, проработавший каменщиком двадцать с лишним лет, был избран председателем исполкома Совета народных депутатов города Кировабада. Нужно было встретиться с ним и написать о нем очерк.
Кроме того, город Кировабад в далеком прошлом назывался Гянджа и был родиной великого азербайджанского поэта и философа Низами Гянджеви.
Естественно, что я не мог не подумать тут же, что Кировабад расположен в горах Малого Кавказа, где конечно же могут быть… они — Аполлоны!
С таким настроением я и поехал, но, когда прибыл в Кировабад, для меня началась цепь открытий, которые только на первый взгляд могут показаться не связанными с темой этой книги о поисках Аполлона. На самом деле они очень даже связаны, и не только потому, что «все — во всем», как выразился когда-то Анаксагор, но и потому, что здесь я и увидел то, что постоянно искал.
