Ознакомительная версия.
– Петро могет. Он, хоть с виду мужик свойский, заводной, но в глазах иной раз такое промелькнут, что у меня мурашки со спичечную головку по спине бегали.
– Посмотрите, это не он? – спросил Оленюк и показал хозяину дома фоторобот.
– Похож, – кивнул головой механизатор, взглянув на фото. – Нос перебитый, подбородок тяжелый, глаза с прищуром, точно – он.
– А зачем он в Киев приезжал не знаете? – пряча фоторобот, поинтересовался сыщик.
– Говорил, что по делам, сроком на два-три дня. А что за дела он не распространялся.
– Но о чем-то вы разговаривали с ним?
– Так мы только вечером перед сном и виделись. А говорили больше о футболе – он же болельщик, как и я.
– И за какую команду он болеет?
– За «Динамо», только за московское. Мы с ним даже чуть не поспорили: я сказал, что оно из тройки лидеров вылетит, а он утверждал, что оно и второе место занять сможет вместо нашего «Динамо». Но это он хватил – наши ребята могут и чемпионами стать, да еще и Кубок у «Арарата» выиграть. Да, кстати, он меня на этот финал приглашал – хотел пари заключить, кто его выиграет. Говорил, что билетами без проблем обеспечит.
– А про тотализатор он не упоминал?
– Про шо? – удивился механизатор.
– Ладно, проехали, – махнул рукой Оленюк. – Пари хоть серьезное было?
– Очень – стольник на кон выставлял, что армяне наших одолеют. Но я не могу в Москву уехать – жинка второй раз от себя не отпустит.
Не успел Кухарчук это сказать, как на крыльце дома появилась та, о которой он только что упоминал – разбитная женщина с халой на голове.
– Назар, чи кто? – спросила женщина.
– Голуба, це до мене товарищ зашел.
– Что-то я не помню сего товарища. А ну хватит лясы точить – ступай в дом, там что-то с пылесосом сталося.
Механизатор виновато посмотрел на Оленюка, развел в стороны руками и начал собирать ковер. Сыщик не стал его задерживать – собственно все, что ему требовалось, он у этого человека уже выяснил.
5 октября 1973 года, пятница, Москва, Садовая-Триумфадьная, 4/10, квартира Константина Бескова
Кожемякин стоял возле дверей квартиры, где жили Бесковы, и настороженно прислушивался к тому, что происходило внутри. В квартире слышались приглушенные голоса, которые сдерживали молодого футболиста. Он рассчитывал застать дома одного Бескова, чтобы лишние уши не стали свидетелями их разговора. Но вышло не так, как планировал гость. Поэтому он уже около пяти минут стоял у дверей и никак не мог принять решение – позвонить или уйти восвояси. В итоге верх взяло первое решение, так как Кожемякин не был уверен в том, что в ближайшее время он сможет вырваться к тренеру еще раз. А сообщение надо было донести до него, как можно быстрее. И хотя с тех пор, как Бесков покинул команду, Кожемякин с ним больше не виделся, однако не прийти сегодня к нему он не мог. Даже невзирая на то, что встреча эта могла закончиться фиаско с первых же минут – Бесков мог попросту не пустить своего бывшего ученика на порог. Но вышло все совершенно иначе.
Едва футболист надавил на звонок, голоса внутри квартиры сразу стихли. А спустя полминуты дверь отворилась и на пороге возник сам хозяин квартиры – Бесков.
– Ярослав, ты посмотри, кто к нам пришел! – вместо приветствия воскликнул хозяин квартиры.
На этот возглас из комнаты в коридор вышел мужчина, примерно одного возраста с Бесковым. Кожемякин видел этого человека впервые. Зато тот сразу узнал нежданного визитера, поскольку расплылся в счастливой улыбке и произнес:
– Сам Анатолий Кожемякин собственной персоной!
– Ну, проходи, чего встал, – пригласил Бесков гостя и освободил ему дорогу.
Закрыв дверь, хозяин представил гостю своего приятеля, с которым он коротал время до прихода футболиста:
– Ярослав Сергеевич Слащев – бывший чекист, а нынче пенсионер. Прошу любить и жаловать.
И Слащев первый протянул руку гостю для приветствия. После чего они втроем прошли в просторную гостиную. И Кожемякин сразу обратил внимание на чудо техники, которое он однажды уже видел в 1971 году, когда ездил на свой первый международный турнир – на чемпионат Европы среди юношей в Праге. Это был импортный видеомагнитофон, который стоял на журнальном столике рядом с телевизором. Судя по всему, Бесков и его приятель были заняты просмотром какой-то записи, а приход нежданного гостя их от этого занятия оторвал. Именно об этом и поспешил сообщить гостю Бесков:
– Ты пришел как раз вовремя, Анатолий. Мы с Ярославом Сергеичем смотрели занимательную пленку, которую привез нам из Европы его сын-дипломат. Кстати, и это чудо техники тоже куплено его стараниями. Так что садись рядом с нами – тебе тоже будет это интересно.
И Бесков подвинул гостю стул, чтобы он уселся вместе с ними напротив телевизора. И когда Кожемякин это сделал, Бесков нажал на кнопку «пуск» на видеомагнитофоне. И тут же на экране возникла картина футбольного матча, причем это явно была не игра союзного первенства – играли две иностранные команды.
– Узнаешь, кто играет? – спросил у футболиста Бесков, с интересом наблюдая за его реакцией.
Кожемякин стал пристально вглядываться в лица и футболки игроков, пытаясь узнать, кто это. Наконец, он расплылся в улыбке:
– Так это же голландский «Аякс» с Йоханом Кройфом.
– Молодец, узнал! – не скрывая своей радости, заметил Бесков. – А вторая команда – это итальянский «Ювентус», у которого «Аякс» в этом году выиграл в финальном матче Кубок европейских чемпионов. Этот финал мы сейчас и смотрим.
Кожемякин не видел этого матча, который состоялся 30 мая (по советскому ТВ его не показывали), но читал отчет о нем в еженедельнике «Футбол. Хоккей» и газете «Советский спорт». А вообще Йохан Кройф был его любимым игроком, поскольку играл на той же позиции, что и он – в центре нападения. Правда, в тактической схеме голландцев, которую прозвали «тотальным футболом», Кройф действовал по всему спектру атаки, легко доводя мяч с любой точки поля к воротам соперников и мастерски владея поставленным ударом. В этом и заключалась стратегия «тотального футбола» – даже защитник был вправе пойти в атаку, а нападающий перейти на его место и осуществлять страховку опустевшей зоны, дабы не оставлять оголёнными свои тылы. Центральный форвард, к примеру, мог смещаться на фланги и своими нестандартными действиями пытаться добиться положительного результата для своей команды.
Советские команды начали перенимать эту тактическую схему в начале 70-х – она называлась 4-3-3: четыре защитника, три полузащитника и трое нападающих. В том же московском «Динамо», еще в бытность там тренером Бескова, эта схема практиковалась достаточно активно. И даже чуть не привела к успеху, когда в мае 1972 года подопечные Бескова едва не обыграли в финале Кубка обладателей кубков шотландский «Глазго рейнджере». Однако болельщики «Глазго» не позволили этого сделать. При счете 3:2 в пользу своих любимцев, когда динамовцы подряд забили два мяча и могли сравнять счет, переведя игру в дополнительное время, шотландские фанаты высыпали на поле и в течение десяти минут не давали судье возможности продолжить матч. Согласно правилам УЕФА, судья матча Мендибил имел полное право остановить игру, однако он избрал другой способ: стал терпеливо ждать, пока хулиганы покинут площадку. А затем приказал игрокам доигрывать оставшиеся четыре минуты. Между тем как раз перед этим «Рейнджере» пропустил второй мяч и, изнемогая под беспрестанными атаками динамовцев, готов был капитулировать. Но нашествие болельщиков пришлось шотландцам как нельзя кстати – оно выбило динамовцев из штурмового ритма и предоставило «Глазго» столь спасительную паузу, чтобы перевести дух и прийти в себя. В итоге Кубок достался шотландцам.
Ознакомительная версия.
