Кальмет написал критику в тот же день. Я понял из разговора Дягилева с Бакстом, что Кальмет был осмеян в обществе. Кальмет потерял доверие у публики как критик театра…
Светлов, критик в Петербурге, в «Петербургской газете» написал критику о «Фавне», не будучи на представлении. Он написал, ибо он читал «Фигаро», а «Фигаро» была газета самая распространенная. Он писал, будучи под впечатлением кальметовской критики. Он не был в театре, ибо я знаю из того, что Дягилев хотел, чтобы он приехал для помощи в работе над «Русским балетом». Светлов думал, что «Русский балет» провалился, а поэтому поспешил осведомить русскую публику, боясь, что другие газеты напечатают раньше. Я знаю, что Светлов читает «Фигаро», а поэтому понял, что он эту газету получил раньше его отъезда. Он не читал газету Парижа «Утро», а поэтому не прочел критики Родена. Если бы он прочел критику Родена, то я более чем уверен, он не написал бы критики Кальмета, а написал бы критику Родена. Я заметил волнение Светлова, когда он приехал в Париж. Он. понял свою ошибку, а поэтому меня избегал. Я не боялся его, ибо знал, что он злой. Я не боюсь людей злых, а напротив, я воюю. Я воевал со Светловым так, что ему не кланялся. Он почувствовал и играл, что не любит моих балетов, но он больше не писал обо мне. Он написал историю балета, не зная о ней, ибо в ней не была описана моя жизнь. Я был не замечен. Я плакал, ибо я много работал для Русского балета. Дягилев злился, но не показывал виду. Я думаю, что Светлов нарочно написал эту книгу, ибо он хотел показать Дягилеву, что он не скопировал с критики Кальмета. Светлов заметил, что все стали смеяться над ним, а поэтому для оправдания написал эту книгу…
Я хочу написать о жизни моей как артиста. Я был нервен, ибо много занимался онанизмом. Я занимался онанизмом, ибо я видел много красивых женщин, которые кокетничали. Я ярился на них и занимался онанизмом.
Я заметил, что у меня стали выпадать волосы. Я заметил, что зубы у меня стали гнить. Я заметил, что я нервен и стал хуже танцевать. Я стал заниматься онанизмом один раз в 10 дней. Я думал, что десять дней есть срок нужный, что все должны уставать раз в 10 дней, ибо я услышал старший разговор. Я имел не более 19 лет, когда стал заниматься онанизмом раз в 10 дней. Я любил лежать и воображать о женщинах, но после уставал и решил яриться на себя самого. Я смотрел на свой хуй стоячий и ярился. Мне не нравилось, но я думал, что «раз я завел машинку, надо кончить». Я кончал быстро. Я чувствовал, что кровь приливала к голове. Голова не болела, но я чувствовал боль в висках. Я сейчас чувствую боль в желудке, ибо я много ел, и у меня такая же боль в висках, как раньше, когда я занимался онанизмом. Я занимался онанизмом мало, когда танцевал, ибо я понял смерть моих танцев. Я стал беречь свои силы и поэтому бросил. Я стал «бегать по девочкам». Я находил с трудом кокоток, ибо не знал, где их надо искать. Я любил кокоток в Париже. Я ярился на них, но после одного раза я не хотел больше ничего делать. Я любил этих женщин, ибо они были хорошие люди. Мне было больно всякий раз после употребления. Я не пишу эту книгу, чтобы люди ярились. Я не люблю яренье. Я не ярюсь, когда пишу эти строки. Я плачу горько. Я чувствую все пережитое, а поэтому пишу о яреньи. Мое яренье меня чуть не привело к гибели. Я почувствовал слабость. Я не мог сочинять «Игры». Я выдумал этот балет на яренье. Этот балет не удался, ибо я его не чувствовал. Я его начал хорошо, но потом меня стали торопить, и я его не закончил. В этом балете видно яренье трех молодых людей. Я понял жизнь 22 лет. Я сочинил этот балет один. Дягилев и Бакст мне помогли записать сюжет этого балета, ибо Дебюсси, знаменитый музыкальный композитор, требовал сюжета на бумаге. Я просил Дягилева мне помочь, и он с Бакстом вместе написали на мой сюжет. Я рассказал Дягилеву мои мысли. Я знаю, что Дягилев любит говорить, что он их сочинил, ибо он любит похвалы. Я очень доволен, если Дягилев говорит, что эти сюжеты, т. е. «Фавн» и «Игры», он сочинил, ибо эти балеты были мною сочинены под впечатлением моей жизни с Дягилевым. «Фавн» есть я, а «Игры» есть та жизнь, о которой Дягилев мечтал. Дягилев хотел иметь двух мальчиков. Он мне не раз говорил об этой цели, но я ему показал зубы. Дягилев хотел любить одновременно двух мальчиков и хотел, чтобы эти мальчики любили его. Два мальчика есть две девушки, а Дягилев есть молодой юноша. Я эти личности нарочно замаскировал, ибо хотел, чтобы люди почувствовали отвращение. Я чувствовал отвращение, а поэтому не мог кончить этого балета. Дебюсси тоже не любил цели, но ему дали 10 ООО франков за этот балет, а поэтому он должен, был его кончить…
Я знаю, что мне надо завтра ехать в Цюрих, а поэтому пойду спать…
Я не пошел спать, ибо Бог хотел мне помочь. У меня болит немного голова, и я чувствую изжогу. Я называю изжогой, когда горит в желудке. Я не люблю боли желудка, а поэтому хочу, чтобы боли прошли. Я попросил Бога мне помочь. Он мне сказал, что я не должен ложиться спать. Я заметил, что мой желудок не работает, когда я лежу, а поэтому решил не ложиться спать. Я буду спать в поезде, ибо мне наскучили Оскар с матерью жены. Они всего один день. Я не хочу разговаривать с ними. Я сказал моей жене так, чтобы мать ее услышала, что «я не могу разговаривать, ибо я должен закончить мою работу, ибо я не буду писать в Цюрихе». Моя жена поняла, а поэтому ничего не ответила, но мать ее я не знаю, что почувствовала, ибо я не видел ее лица. Она женщина хитрая. Я заметил сегодня за обедом и завтраком. Я ей дал за обедом мандарин, оставшийся от моей доли. Она хотела еще мандарина, а поэтому заговорила о мандарине. Я ей дал мандарин и сказал, что для меня все равно, что есть: мандарин или апельсин. Она взяла мандарин и ничего не сказала. Я ей показал «зубы». Оскар заступился за нее. Я ей еще раз показал зубы, дав часть мандарина, ибо я его у нее нервно взял, Оскару, а другую предложил жене. Жена мне отказала, ибо думала, что я люблю мандарин. Я положил мандарин матери на тарелку, но она его не съела, тогда я ей еще раз показал зубы, говоря, что она похожа на Тэссу. Я ей говорил про масло тоже. Она меня поняла, ибо ничего не сказала. Я ей говорил так, чтобы внушить. Она почувствовала уколы, но не показала ни малейшего вида. Она очень ловкая женщина. Она мне напоминает Дягилева. Она очень хорошая артистка, а поэтому умеет играть. Я понимаю игру, ибо чувствую. Я знаю, что мне скажут, что все артисты чувствуют, ибо без чувства нельзя играть. На это я должен сказать, что все артисты чувствуют, но не все чувствуют хорошо… Я царапаю мой нос, ибо чувствую волосы, которые шевелятся в носу. Я заметил, что волосы шевелятся от нервов. У меня нет волос на голове, ибо я был нервен…
Я знаю, что мне скажут, что мать моей жены великий артист. На это я скажу, что я понимаю, что такое артист,
