Юрий Беспалов - Людмила Зыкина. Издалека долго…

Ознакомительная версия.

В сентябре 2006 года я был приглашен в передачу «Пусть говорят» на Первом канале телевидения. Речь в ней шла и о болеющих популярных артистах страны. На другой день вечером звонок: «Ты почему сказал по телевизору, что я больна?!» — негодовала она. «Людмила Георгиевна, всему миру известно о ваших болячках, даже в вашей любимой Корее. Я лишь подтвердил то, что есть на самом деле. Где вы сейчас найдете абсолютно здорового человека? Таких людей в природе поискать… Сами знаете, как у нас на Руси бывало: то понос, то золотуха, то глаз колет, то ухо стреляет, то поясницу ломит…». На этих словах Зыкина бросила трубку.

Никогда за четверть века сотрудничества с певицей я не слышал от нее ни одного грубого слова или резкого окрика в свой адрес. А тут ее вдруг прорвало. Ну что делать, думал я, видимо, настроение у нее неважное, вот и сорвалась. Тут вспомнил, что в телевизионной передаче «Линия жизни» сама рассказала о своих проблемах со здоровьем, хотя, конечно, далеко не обо всех. Но мимолетный гнев ее вскоре прошел, к моему удовольствию, и отношения наладились, как ни в чем не бывало.

Когда я услышал о кончине певицы, у меня защемило сердце. Почему-то тут же вспомнил слова Зыкиной, когда она узнала о смерти Юрия Гагарина в ожидании своего выхода, стоя за кулисами венского «Штадтхалле»: «Язык прилип к горлу. А надо идти на сцену… Петь о любви, когда вот так вдруг неожиданно теряешь близкого друга. Голова закружилась, в глазах потемнело… Думала, только бы не свалиться тут, прямо на сцене. Удержалась. Но слезы текли по щеке одна за другой, размывая тушь на ресницах… Кое-как успокоилась».

Вспомнил я и другое: певица не боялась смерти. «Бояться надо не смерти, а пустой жизни», — говорила она. И я нашел утешение в словах французского историка и писателя Бон-Луи-Анри Мартена: «…Смерть — ничто в сравнении с хорошо проведенной жизнью, и велик только тот, кто достиг славного преимущества завещать своим потомкам такой урок и пример».

Бояться надо не смерти, а пустой жизни.

Когда-нибудь, через много лет, мы станем вспоминать, что было в искусстве в годы нашей юности. И наверняка почти каждый из тех, кто слышал Людмилу Зыкину, скажет: «Ну как же! Ведь именно тогда появился этот феномен — народная певица с органным голосом, она пела как все и как никто, она умела быть богатырски сильной и по-женски слабой, простой и нежной».

Зыкина могла петь все, и пение ее трудно определить. Это синтез утонченности исполнения оперных и камерных певиц с легендарной самобытностью сказительниц, сочетание жизнерадостности и глубокой печали, монументализма, который может, казалось, осуществить лишь целый хор, с эскизностью, легким касанием.

Союз мысли, слова, звука был пронизан неподдельным волнением сердца, и в этом сказывается верность лучшим традициям русского исполнительства с его неповторимой задушевностью и искренностью.

Надо отдать должное природе: она щедро одарила певицу. Ее большой, ровный и сочный, красивейшего тембра голос необыкновенно выразителен и эмоционален. Безукоризненная чистота интонаций, уникальный музыкальный слух давали артистке возможность «слышать» гармоническую основу произведения. Важно и другое зыкинское качество — проникновенный, захватывающий лиризм. О чем бы ни пела Зыкина, она доносила содержание песни в чистоте ее высокого духа, предельно выражая русский характер.

Нет секрета и в том, что артистка принесла на концертную эстраду живую душу России, с необычайной силой художественного постижения выразила мир радостей, горестей, забот, раздумий и чаяний простых людей. Слушая Зыкину, утверждаешься в мысли, что только у доброго, сильного, певучего народа могла родиться такая исполнительница, черпающая золотые россыпи мелодий из неиссякаемого родника русской музыки.

Конечно, можно было бы поддаться соблазну осовременивания песенного материала или стилизации песни под весьма условный национальный колорит. Ни то ни другое не выбрала певица.

Она смогла найти в русской песне то, что созвучно современнику, что представляет не исторический, не этнографический интерес, а выражает чувства тех, кто сидел перед ней в зале, независимо от характера, образования, профессии, воспитания.

Неоценимый это был дар — способность вновь и вновь возвращать к жизни пласты искусства, понятные любому человеку в любой точке планеты. «Чуткий, умный, думающий голос», — заметила однажды с восхищением Мирей Матье, услышав русскую артистку на концерте в Париже. Так могла сказать не только знаменитая певица Франции. Могли сказать и Шарль де Голль, Ван Клиберн, Элвис Пресли, Чарли Чаплин, Урхо Калева Кекконен, Индира Ганди, Гельмут Коль, император Хирохито, да мало ли еще кто! В тридцати восьми странах мира рукоплескали Людмиле Зыкиной переполненные публикой концертные залы, и всюду — небывалый успех, искрометный талант «королевы русской песни» доставлял слушателям и зрителям огромное наслаждение, становился для них незабываемым праздником торжества истинной красоты. Где еще в мире найдется певица, которую так восторженно встречали на разных широтах и меридианах более полувека?!

Ответпрост: нигде!

Ознакомительная версия.