В отличие от Западной Европы у престола в православной России, несмотря на фаворитизм, у российских государей не было принято во всеуслышание объявлять фаворитку официальной, а тем более при дворе и в высшем свете неуважительно относиться к супруге-царице или императрице в угоду фаворитке. При российских дворах о фаворитках знали, им льстили, к ним обращались с просьбами, но в то же время о них как бы никто даже и не ведал. Они служили при дворе фрейлинами, камер-фрейлинами или даже статс-дамами, а это было всеми уважаемое положение в обществе. Если же фаворитка не была удостоена статуса фрейлины или камер-фрейлины (статс-дамы уже не были юными девами, а были замужними дамами и, можно сказать, в силу их возраста и семейного положения не котировались у российских государей), то государь обращался к супруге с просьбой принять её в свою свиту. Так поступил Александр I относительно княгини Марии Антоновны Нарышкиной, так поступил Александр II относительно княжны Екатерины Михайловны Долгоруковой. Конечно, императрицам Елизавете Алексеевне и Марии Александровне это было весьма неприятно, даже горько, но фавор держался в тайне, поэтому просьбы бывали удовлетворены. Все придворные и высшее общество знали об этом, но никто открыто ничего не говорил, а только шептались. Такова была мораль фаворитизма у российского престола.
Почему фаворитками — подругами российских императриц оказывались именно эти лица? Да потому, что зачастую это были подруги прежних лет, ещё до восхождения на трон, или близкие родственницы их фаворитов-любовников.
Так, Екатерина I избрала своей фавориткой-наперсницей свою камер-фрау Матрёну (Модесту) Монс (Балк), потому что она была родной сестрой её любовника-фаворита Виллима Монса. У Елизаветы Петровны фавориткой была Мавра Егоровна Шепелева, в замужестве графиня Шувалова, которая через пастора Глюка была как бы в родстве с Мартой Скавронской (Екатериной I), матерью Елизаветы Петровны, и служила сначала её сестре Анне Петровне, а после её смерти была взята Елизаветой Петровной на службу при её малом дворе. Став императрицей, Елизавета Петровна пожаловала свою Маврушку статс-дамой при Высочайшем дворе и подарила ей титул графини, выдав замуж за графа Петра Ивановича Шувалова Фаворитка Екатерины II Перекусихина, благодаря предстательству Орловых, обслуживая Екатерину II как камер-юнгфера, стала самым её доверенным лицом Анна Нарышкина была помощницей в любовных встречах великой княгини Екатерины Алексеевны с Понятовским, а затем явилась и другом великой княгини по несчастью, когда у Екатерины Алексеевны, как и у Нарышкиной, долгое время не было детей от мужа цесаревича Петра Фёдоровича (От Понятовского у неё уже была дочь, но это было тайной для всех.)
Что касается фавориток российских царей и императоров, то только царь Пётр I находил фавориток на стороне, притом совершенно незнатных. Анна Монс была дочерью немецкого торговца Правда, чтобы как-то возвысить её статус, о ней стали писать и говорить, что она дочь «золотых дел мастера». В общем, постарались её «позолотить». О Марте Скавронской (Екатерине Алексеевне), «метресишке царя», сначала говорили, что она была служанкой у пастора Глюка, потом, когда она родила дочек, и они, в отличие от других её детей, остались живы, а Пётр I на ней женился, стали говорить, что она была воспитанницей пастора Глюка. (Хороша «воспитанница», которая уже была замужем за полковым трубачом, немцем Иоганном Крузе!) Но когда нужно было выдавать её дочерей замуж, то стало ясно, что такое их происхождение не годится для благородного замужества, а потому вдруг неожиданно узнали, что её отцом был не крестьянин Самуил Скавронский, а его господин, помещик фон Альвендаль.
В дальнейшем фаворитками у Российского престола становились в основном титулованные особы, принадлежавшие к высшему свету. А если титула не было, то он появлялся в придуманных ситуациях. Так поступали и в западноевропейских странах, особенно это практиковалось во Франции. Например, мадам Помпадур, буржуазного происхождения, а затем в замужестве всего лишь незнатная дворянка, вообще не имела никакого титула, но, будучи фавориткой Людовика XV, стала маркизой де Помпадур. Так же и госпожа Скаррон, ставшая впоследствии фавориткой, а потом и супругой престарелого «короля-солнца» Людовика XIV, получила дворянский статус и имя Ментенон, потому что ей были подарены земли с таким названием. Подобная метаморфоза произошла и с мадам Дюбарри, фавориткой Людовика XV, с которой, по слухам, сладострастный старик познакомился в публичном доме и на которой в конце своей жизни женился.
Для того чтобы оказаться фавориткой у престола, нужно было как минимум иметь придворное звание, бывать на королевских или императорских балах и уметь соблазнить государя. Если же это недоступно, то подружиться с фавориткой государя и через неё приблизиться к государю, а уж там приложить все усилия, чтобы его соблазнить. Так, например, поступила маркиза де Монтеспан. Через простодушную фаворитку Людовика XIV Луизу Лавальер она возбудила к себе интерес короля, а затем и завлекла его в свои любовные сети, да так, что он её начал бояться. Но и Франсуазу Монтеспан сумела обыграть госпожа Ментенон, бывшая воспитательница её детей от короля, которая приблизилась к королю… всего лишь на почве рассуждений о методах воспитания, но затем так умело и вкрадчиво внушила стареющему властителю свою необходимость как «тихая пристань» вместо скандальной и напористой маркизы Монтеспан, что Людовик XV не только сдался, но и женился на ней.
В отличие от западноевропейских королей российские императоры были более совестливыми. Так, и Николай I, и Александр II объясняли свою любвеобильность и наличие у них фавориток тем, что их жёны-императрицы, бывшие немецкие принцессы, женщины хрупкого здоровья, после произведения ими на свет от 10 до 11 цесаревичей и цесаревен уже, по советам врачей, в связи с состоянием их здоровья не могли исполнять своих супружеских обязанностей, а потому их мужья-императоры, ещё не достигшие даже пятидесятилетнего возраста, были отпущены ими на волю. Престиж российской императрицы, супруги императора, поддерживался государством в глазах народа, что, естественно, должно было соблюдаться как закон и при дворе, и в высшем свете. Императрицы Мария Феодоровна (Павел I), Елизавета Алексеевна (Александр I), Александра Феодоровна (Николай I), Мария Александровна (Александр II), Мария Феодоровна (Александр III) и Александра Феодоровна в начале её царствования (Николай И) почитались всем народом как неприкосновенные августейшие особы. А при дворе и в высшем свете ставили их, безусловно, выше фавориток Государей. Что касается фаворитки Александра II, Екатерины Михайловны Долгоруковой, то по отношению к ней и придворные, особенно дамы, и представители высшего общества, особенно члены августейшей семьи Романовых, не только всем своим видом показывали, но даже и вслух высказывали своё резко негативное отношение. Не потому ли и был убит Александр II, что так публично, так явно нарушил принятое августейшим семейством правило не противопоставлять свою фаворитку жене? Как знать?
