В 1994–1997 годах было много разговоров о налоговой реформе, но все свелось к нескольким указам Президента и написанию многочисленных вариантов Налогового кодекса, который к налоговой реформе не имеет почти никакого отношения. Реформа имеет экономический смысл, а кодифицирование законодательства — чисто юридический.
Когда я познакомился с окончательным вариантом Налогового кодекса в июне 1998 года, то сразу сказал, что он вреден и ничего хорошего стране не принесет. Даже МВФ, опомнившись, начал лихорадочно писать замечания к кодексу. Принятие этих поправок было условием дальнейшего предоставления кредитов МВФ.
К этому времени, изучив много налоговой литературы (прежде всего зарубежной), я имел общее представление о принципах налоговой реформы, которая должна, прежде всего, сводиться к следующему:
— максимальное расширение и «очистка» налоговой базы (уничтожение льгот);
— максимальное упрощение налоговой системы, включая отказ от плохо собираемых налогов;
— снижение относительного налогового бремени при одновременном ужесточении сбора налогов.
Все это должно было стимулировать инвестиции и экономический рост. Именно эти принципы я последовательно реализовывал в правительстве.
Когда я теперь читаю, что Б.Федоров якобы до прихода в правительство говорил одно (надо снижать налоги), а, придя в правительство, стал делать другое (надо собирать налоги), то улыбаюсь. Все это — абсурд и ложь. Особенно когда такого рода обвинения раздаются из уст тех, кто был в правительстве и должен был знакомиться с предложениями Госналогслужбы. Старая проблема — у нас никто ничего не читает и не пытается ни в чем разобраться.
Я выступал и буду выступать за снижение налогов для граждан и предприятий. Частное лицо обычно более эффективно использует свои деньги, чем государство. Одновременно я выступал и буду выступать за жесткий сбор налогов, потому что без этого государство не может существовать.
Другое дело, что составной частью любой налоговой реформы должно быть ужесточение контроля над государственными расходами, борьба с коррупцией, чтобы основная масса населения почувствовала, что она что-то получает в обмен на свои налоги.
При этом любой человек должен понимать, что в нашей стране собирается ничтожно мало налогов, уклонение реально составляет не 50 и даже не 75 процентов (эта цифра ближе к 90 процентам). Страна, которая добывает 300 млн тонн нефти, производит миллионы тонн алюминия и стали, продает золото и алмазы, не может иметь бюджет меньше, чем, например, у американского штата Миннесота.
Следовательно, денег в стране полно, но значительная их часть называется долларами США. Легко подсчитать, что 20 или 30 млрд наличных долларов в России (консервативная оценка) по текущему курсу больше, чем рублевая денежная масса (денежная база). А мы знаем, что в год в Россию ввозится банкнот США на 15–16 млрд долларов.
Полным банкротом является правительство, которое неспособно собрать налоги, а не страна. Теневая экономика стала сегодня существенно больше легальной экономики, учитываемой в официальной статистике. Текущий платежный баланс у нас имеет положительное сальдо во многие миллиарды долларов.
Поэтому я вышел в правительство с предложениями:
— снижение налога на прибыль до 15–20 процентов (он не имеет большого смысла в любой стране);
— снижение налогов на зарплату (социальных взносов) в 2 раза;
— введение единого подоходного налога на уровне 15–20 процентов;
— усиление налоговых органов с целью повышения сбора налогов.
При этом, естественно, предлагалось не трогать на первом этапе налог на добавленную стоимость, чтобы не рубить сук, на котором сам сидишь. Страна, которая является банкротом, не может отказываться от основного источника своего финансирования.
Налог на прибыль в современной экономике при многочисленных уловках не имеет большого экономического смысла, он больше нужен для акционеров компаний, чтобы следить за менеджментом, который часто имеет тенденцию много тратить денег на себя и забывать о владельцах компании. Его в принципе можно было бы отменить или свести к символической цифре. Такие предложения можно встретить сегодня, например, в экономической литературе в США.
Подоходный налог у нас практически не собирается, значит, его снижение почти безболезненно для бюджета. Единая (плоская) ставка необходима для того, чтобы богатые и хорошо оплачиваемые люди имели стимул платить налог. При этом налог должен взиматься у источника, чтобы свести к минимуму роль деклараций. Понятно, что при этом должен быть солидный необлагаемый минимум дохода, чтобы для менее обеспеченных слоев сохранить фактически прогрессию налогообложения.
У нас же Госдума лицемерно оставляла и оставляет «дыры» в налоговой системе в виде льгот для процентов по вкладам и утвердила систему сбора налогов на базе деклараций, которые никто не в состоянии обработать. Правительство Е.Примакова пошло еще дальше в ошибочной политике, предлагая сохранить две прогрессивные шкалы подоходного налога, причем разные для основного и второго места работы. С учетом инфляции реальный уровень обложения доходов населения только возрастает.
Только единая «плоская» ставка подоходного налога на достаточно низком уровне при условии жесткого сбора у источника может переломить негативные тенденции. На мой взгляд, данный бюджетный источник при благоприятном развитии событий может удваиваться (в реальном выражении) каждые два года на протяжении ближайших 10 лет.
Большую проблему представляют собой так называемые взносы в различные социальные фонды (пенсионный фонд, соцстрах, медицинского страхования, занятости и т. д.). На самом деле никаких взносов у нас нет, а есть примитивные налоги на зарплату, которые плохо платятся, стимулируют сокрытие зарплаты через различные депозитные, страховые и вексельные схемы.
При этом пенсионные и медстраховские взносы собираются десятками тысяч людей, которые делают (дублируют) работу налоговой инспекции, но за гораздо большее вознаграждение. Зачем тратить столько денег? Нынешнее руководство налоговой службы правильно продолжает начатый нами курс на перевод всех функций сбора налогов в одно место.
Ключевая задача — резкое снижение налогов на зарплату (в 2 раза), чтобы отнять у юридических лиц стимул использовать различные зарплатные схемы. В первые же дни пребывания в Госналогслужбе я послал грозную телеграмму всем банкам и страховым компаниям, суть которой сводилась к тому, что зарплатные схемы, к сожалению, прямо не нарушают законов (Госдума их защищает), но «дружить» с теми, кто их активно распространяет, мы не будем. Реакция была очень возбужденная, особенно со стороны «крупного капитала».
