Я полон воспоминаниями. Моя весна, моя любовь, роковая и безумная, я всегда с тобой всеми своими чувствами и помыслами.
Только твой Володя.
Дневник Китти
Я была у него… Мы пели, пели до полного изнеможения… Я люблю его, это какая-то магия чувства, он любит так, что даже камень — и тот бы ожил от его любви… Я просто приду и останусь у него навсегда, я так решила.
Я последнюю ночь дома. Смотрю на эти стены, и мне их почему-то совсем не жаль… Я сказала об этом одной Валюшке, ей я могу доверить эту тайну…
Е. П. Мещерская — Н. А. Манкаш
Он обокрал нас! Наталья Александровна, обокрал гнусно, подло, но достаточно искусно и артистически тонко!..
Теперь становится понятным, почему он так добивался быть мужем моей дочери: он рассчитывал на большее… Вот почему он медлил с отдачей ключей, и теперь ясно, что за щедрый друг мог «подарить» ему прекрасную комнату, которую он купил за наши драгоценности.
Кражу я обнаружила только вчера, но она могла быть и много дней назад, и недавно, потому что вору, которому была известна вся наша жизнь, было также известно, что в это отделение шкафа я заглядываю только тогда, когда намечаю что-нибудь к продаже.
Итак, из третьей зеркальной двери моего шкафа черного дерева выкрадена шкатулка с драгоценностями. Всего шкатулок было четыре. Первая — с бриллиантами, где фамильные, слишком заметные, многим знакомые вещи, — великодушно оставлена. Вторая хранит только разнообразные серьги, на которые надо искать любителя и многие из которых мы часто надевали и надеваем. Третья, полная всяких мелких безделушек и колец, показалась, очевидно, не настолько соблазнительной. Четвертая — большая, длинная шкатулка, так называемая «цепная». Она была полна разнообразнейших золотых цепей всяких фасонов и чеканки: цепи для дамских и мужских часов, для кулонов и медальонов и, наконец, тридцать два мягких браслета со вставленными камнями и осыпью, с миниатюрами и медальонами… Все это выкрадено из запертого шкафа.
Конечно, если у него был ключ от квартиры и наших комнат, что стоило ему подобрать на свободе ключ к шкафу!..
Шкатулки лежали в глубине, под сложенными скатертями, и я обнаружила кражу только вчера, когда решила продать одни часы князя и цепь к ним.
Последние дни Китти стала бывать у этого мерзавца и на мое возмущение отвечает, что решила вместе с ним строить свою жизнь… Я прибегла к помощи моих друзей, в особенности к Дубову и Илье Ефремовичу, как к самым солидным, которых я уважаю. Оба они в один голос советовали мне немедленно, силой увезти Китти из Москвы, хотя бы в Ленинград.
Мне нужны были деньги, ведь при такой ситуации мы решили, что Китти должна бросить службу (на время), потом нашла бы другую. И вот я отперла шкаф, подняла скатерти и обнаружила исчезновение шкатулки!.. Вот какой ценой мне пришлось расплатиться с этим преступником за его «защиту» и «благородную любовь» к моей дочери!.. Мои молитвы дошли до Бога, и вот как Он все устроил. Разве это не перст Божий? Только она решила бросить меня, как я обнаруживаю кражу, именно не раньше и не позже. Да, Владимир обокрал нас, но он не успел отнять у меня самого дорогого — моей дочери… Правда, я не знаю, как далеко зашли их отношения, по ее поведению можно предполагать все, и я к этому позору тоже готова, но надеюсь и вижу, что люди, искавшие ее расположения, многие из них по крайней мере, то же самое предполагают, однако это их ничуть от нее не отталкивает. Дубов, например, сразу предложил мне ехать, остановиться и жить у его родных под Ленинградом, в их собственном доме. Об Илье Ефремовиче нечего и говорить…
Китти пережила все очень тяжело, она слегла, был тяжелый сердечный припадок. Два раза в день ей делают инъекцию камфары. Она на нервной почве почти совсем лишилась голоса. Вот Господь послал ей достойное возмездие за ее дерзость и своеволие! Недаром говорят в народе: сердце матери — вещун… Она не хотела мне верить, вообразила, что нашла какую-то необыкновенную любовь. Конечно, мне ее жаль… Она меня умоляла только об одном: чтобы никто из наших знакомых и даже друзей не узнал этого позора. Не знаю, кого она щадит — себя, свое самолюбие, или этого вора?.. Я рада одному: что, конечно, она теперь разлюбит его, если вообще когда-нибудь любила.
Итак, прежде всего надеюсь на Вашу скромность: об этом знаете только Вы, Ваша дочь, я и моя дочь, и это должно умереть между нами. Такова ее воля. Ей тяжело, она не может слышать его имени. А мне страшнее всего было бы видеть свою дочь за певцом эстрады, опереточным «петушком», который к тому же, прибрав все к рукам, в конце концов бросил бы мою дочь… И тогда, конечно, она, со своим самолюбием, или сошла бы с ума, или бы с горя повесилась. Не знаю еще, как будет дальше. Доктор сказал, что ей необходим покой и надо вылежать не меньше недели. Валюшка от нее не отходит. Как я оценила ее в эти дни! Это настоящая сестра Китти, а для меня она — вторая дочь!.. Что же касается этого негодяя, то он еще смеет бомбардировать ее письмами и какими-то мольбами. Я удивляюсь его наглости, но еще более я удивляюсь глупости моей дочери: она читает эти письма и плачет.
— О чем? — спрашиваю я. — Ты должна радоваться, что мы наконец увидели его настоящее лицо.
— Я не спорю с тем, что он нас обокрал, — ответила она, — но он любит меня и все равно покончит с собой!
Она избегает разговоров со мной и все время шепчется с Валюшкой. Вот, дорогая, все наши новости. Пишите мне почаще!
Е. П. М.
Дневник Китти
Да, Валюшка в тысячу раз умнее меня!.. Она говорит, что разгадала его с первых же встреч и потому так недружелюбно к нему всегда относилась.
С ней одной я целыми часами говорю, и она все больше и больше рассказывает мне свои наблюдения над ним.
— Почему раньше ты мне этого не говорила? — спрашиваю я.
— Мне казалось, ты любишь его… Я не хотела тебя огорчать… Милая моя Валюшка, нежная моя сестренка!.. Но какой он лицемер! И зачем было ему так долго разыгрывать эту любовную комедию, ведь украсть можно было гораздо раньше и без стольких драм… Странно, что все обнаружилось именно накануне моего к нему ухода, точно судьба нарочно так подстроила! Валя все объясняет толково: — Он вошел в ваш дом для того, чтобы завладеть не тобой, а тем, что ты имеешь. И бесился, видя, что ты не идешь на его удочку.
— Но зачем же он вскрыл себе вену и чуть не умер? — интересуюсь я.
— От злости и истерии. Умирать он не собирался и без сознания никогда не был. Я не хотела тебя расстраивать, но, когда он лежал якобы без сознания, я заметила, как он одним глазом следил за тем, кто около него стоял.
— Зачем же тогда он подарил мне свой любимый перстень?
