Ознакомительная версия.
Революция означала свободу. Что такое свобода, никто не знал, но все были убеждены, что свободу нужно приветствовать, поскольку это нечто великое и недоступное пониманию. Свобода стала всеобщим лозунгом. Bo имя свободы распахивали тюремные ворота и выпускали заключенных (ведь свобода распространялась и на них). Bo имя свободы люди дезорганизовывали работу предприятий, дававших им средства к существованию. Доказывать непоследовательность таких действий было бессмысленно. Можно было нарваться на то, что тебя объявят контрреволюционером и врагом народа, а это не всегда полезно для здоровья.
Революция была, так сказать, делом государственным, тогда как компании принадлежали частным лицам. Революционерам это не нравилось. Bce старое следовало сокрушить, а частный капитал – вытеснить из промышленности. Государство, однако, не могло управлять всем производством. K тому же оно было слишком занято гражданской войной и организационными мероприятиями в центре. Тем не менее, контроль в нужном направлении уже осуществлялся, со временем его могущественная рука дотянется и до наших отдаленных угодий.
«Вся власть Советам!» – провозгласил Ленин в своем декрете, и Советы подхватили лозунг и бросились создавать комитеты.
Развернулась борьба за состав этих комитетов, агитировали и во время рабочего дня, и после. Каждый выставлял свои заслуги, доказывал, что выбрать нужно его.
Плотник Витушов приставил бочку к стене и объясняет с нее разгоряченным слушателям: «Попадись мне сейчас под руку какой-нибудь из этих сволочей начальников, я б ему башку так и раскроил топором!» Идущий мимо Аксель Блумгрен останавливается, Витушов видит его и сбивается с речи. «Наступила гробовая тишина, все окаменели, а я спокойно проследовал своей дорогой».
«На одном из митингов неграмотный татарин Ахмат умудряется доказать собравшимся, что носить корм свинье ниже его человеческого достоинства. “Митингами” (с английским произношением) называли частые рабочие собрания, где каждого призывали высказывать свое мнение; в конце собрания принималась “резолюция” о которой уведомляли всех заинтересованных лиц. B данном случае резолюция гласила: негоже истинному революционеру прислуживать буржуйской свинье.
B разгар революции рабочие прогнали одного мастера, и он вынужден был спешно уехать. Перед отъездом мастер продал своих кур и свинью финскому инженеру Нюману. Встретив меня в Биби-Эйбате, Нюман предложил войти с ним в долю по содержанию свиньи: двум семьям легче будет се прокормить. Да и мясо, когда свинью зарежут, удобно разделить пополам, им одним будет слишком много. Я согласился, и мы поручили свинью заботам дворника.
И вот на митинге принимают резолюцию, что дворнику нельзя смотреть за свиньей, и предупреждают нас за два дня. Плакал наш рождественский окорок… Ахмат вызвался прирезать свинью, чем меня крайне удивил: как мусульманин он не имел права касаться нечистой скотины. Тем не менее, он со знанием дела зарезал свинью и разделил се точно на две половины, от хрящика между ноздрями до копчика хвоста. A еще Ахмат попросил кусок свинины и, разумеется, получил его. И мы долго ели мясо во всех видах – свиные отбивные, свинину на ребрышках, жаркое, студень и т. п. – и раздавали направо и налево».
Захват власти в 1918 году – «крайне неприятное происшествие»
После отречения царя от престола социал-революционер и адвокат Керенский назначил Временное правительство, которое было настроено против большевиков, но его сверг Ленин в результате государственного переворота 7 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров во главе с Лениным не был признан на международной арене в качестве законной российской власти, тем не менее, шведское консульство осталось в Петрограде, чтобы блюсти интересы своей страны и своих подданных. B ноябре большевики назначили представителем Советов в Швеции В. Воровского, но шведские власти ограничили его полномочия, позволив лишь выдавать паспорта российским гражданам и посылать в Петроград депеши и курьеров.
Ленин считал необходимым немедленно национализировать нефтяную промышленность: «Понятно, что бюрократический контроль тут ничего не даст и ничего не изменит. <…> Чтобы сделать что-нибудь серьезное, надо от бюрократии перейти, и действительно революционно перейти, к демократии, т. e. объявить войну нефтяным королям и акционерам, декретировать конфискацию их имущества и наказание тюрьмой за оттяжку национализации нефтяного дела, за сокрытие доходов или отчетов, за саботирование производства, за непринятие мер к повышению производства. Надо обратиться к инициативе рабочих и служащих, <…> них руки передать такую-то долю прибыли при условии создания всестороннего контроля и увеличения производства»[32].
B том же декабре две тысячи нобелевских рабочих потребовали национализации промысла. B июне 1918 г., согласно декрету Советской власти, все промышленные предприятия, находившиеся в частных руках, были национализированы.
Новый ленинский порядок: «труп правит собственным катафалком»
Летом 1918 г. Эмануэль Нобель едет на северокавказский курорт Ессентуки. Все, что было подвластно семейству в России, конфисковано новым режимом. Едва ли Эмануэль верит в долгое правление большевиков. Ha курорте он встречает предпринимателей и аристократов. Обстановка в городе довольно спокойная, но не хватает наличных. Эмануэль помогает местному банку наладить печать банкнот, которые затем обменивают на ювелирные изделия и ценные бумаги. Совсем близко, в Кисловодске, находится семья Йосты. Его супруга, Гения Нобель, потрясена налетом бандитов: они обыскали дом и забрали все, что попалось им под руку. Детей она спрятала на балконе. Зашитое в корсет жемчужное ожерелье грабители не нашли.
Вацлав Боровский – российский революционер, публицист и литературный критик. В момент принятия «Декрета о национализации нефтяной промышленности» был консулом в Швеции
Нобели хотят уехать из России. Co шведской няней Карин Спонгберг их семеро, и всем им достает фальшивые паспорта и крестьянское платье курьер товарищества, Миша Евланов. Эмануэль – российский гражданин, ему тем более надо бежать. B повозке они добираются до Ставрополя – и покидают его, как только город занимают большевики. Ha дорогу домой уходит почти два месяца; едой и кровом их обеспечивают нобелевские агенты – там, где есть сбытовые конторы. Вильгельм Хагелин заранее выехал в Берлин, чтобы оттуда помочь переправке Нобелей в Швецию. Германские военные власти сообщают, что Эмануэля с родными видели в Ростове-на-Дону. Значит, они пробираются через Украину в Польшу, чтобы уже оттуда попасть в Германию. 26 ноября Эмануэль, Йостина жена и все чада и домочадцы оказываются в Берлине. Об этом бегстве Эмануэль скажет: «Мы всегда были напоены и накормлены, всегда могли выспаться и не видели дур-ного ни от одной живой души. Bce было хорошо, я очень доволен».
Ознакомительная версия.
